Данька вскочил, подпрыгнул и помчался по дорожке, распираемый новыми ощущениями.

— Скоро сдуется, — снисходительно сказал я ему вслед, и подал руку Нине, помогая ей встать; она вдруг опять пошатнулась, словно ноги перестали её держать, и прижалась ко мне, прерывисто дыша. — О, это перебор…

— Андрей, ты очень много сделал для нашей семьи, — голос девушки дрогнул, а сама она оплела мою шею руками. — Спас меня и брата, помог разобраться с Источником… неужели у тебя нет ко мне никаких чувств?

Последний вопрос выбивался из логики сказанного, но я прекрасно осознавал, чего добивается Захарьина. И к своему стыду, был не против сделать следующий шаг. Гормональный шторм, подстёгнутый Источником, бушевал не только в Нине, но и задел меня.

— Это вовсе не из-за каких-то дурацких договорённостей, отец здесь тоже не при чём, — бормотала Нина. — Ты мне сразу понравился…

— Нина, ты выбрала не самый удачный момент, — я аккуратно расцепил её руки. — Я знаю, что говорю. Кровь играет, подпитка от Источника будоражит чувства, голова отключается.

— А когда он будет, этот момент? — воскликнула девушка. — И с головой у меня в порядке, понятно?

— Да, конечно, — я улыбнулся и подхватил Захарьину под руку, решительно потащив к дому. — Давай, ты утром проснёшься, проанализируешь свои слова, и только потом скажешь мне, не передумала ли. А там посмотрим…

— Точно? — Нина шмыгнула носом, но послушно затопала рядом, цокая каблуками сапожек. — И всё равно от своих слов не откажусь. Я могу сказать папе, что произошло возле Алтаря?

— Можешь, — я пожал плечами. Скрывать появившиеся способности не было никакой необходимости. Брюс меня давно просчитал, и накручивать лишние секреты — только смешить его.

Пирог Ольги Егоровны оказался выше всяких похвал. Я даже две чашки чая выпил, чтобы умять большущий кусок с яблочным повидлом. Но пришло время собираться домой. Я пожал руку Василию Романовичу и Даньке, поцеловал руку хозяйке, вызвав у неё добрую улыбку, а Нина, ничуть не стесняясь, чмокнула меня в щёку.

В машине я не то чтобы анализировал ситуацию с девушкой — уже чётко понимал, что чародей Брюс ввёл в заблуждение Захарьина-старшего, вынуждая его проверить с помощью дочери, насколько сильно я могу повлиять на искру одарённой, если вступлю с ней в интимную связь. Брюс грубо ошибся сам, и даже не понял свою ошибку.

Дело в том, что искра Дара становится устойчивой лишь через несколько лет после инициации, и никакое внешнее, и даже внутреннее воздействие, не подвергнет её изменению или мутации. Если следовать этой логике, в супружеской паре при доминировании более сильного одарённого у его второй половинки искра начнёт гаснуть или слабеть в магическом плане. Но этого же не происходит. Скорее, начинает действовать взаимообмен энергиями, укрепляя Дар.

Моя же искра была погашена сразу после рождения, потому что не была инициирована, не получила нужного заряда от Источника. То же самое произойдёт с Ниной, если я начну воздействовать на неё своей антимагией во время близости до инициации. Вот тогда девушка очень легко потеряет крохотную искорку, уже зажёгшуюся после моих первых манипуляций. Если не торопиться и дать ей пройти все процедуры привязки к Источнику с помощью крови, то можно посмеяться над страхами отца. Проще говоря, искра до и после инициации имеет совершенно разный потенциал. И если я хочу обрести любовный опыт с Ниной, надо дождаться её привязки к Источнику. Тогда никаких проблем не будет.

Антимагию можно настроить так же, как пианист настраивает свой инструмент для виртуозного исполнения. За несколько лет, что я живу с этим Даром, сумел разобраться в механизме Разрушителя, и могу с уверенностью сказать, что ни Лида, ни Арина не пострадают от него и даже могут родить от меня одарённых детишек с уникальной искрой. Совмещение магии с антимагией даст невероятную возможность манипулировать различными категориями Стихий, не затрачивать огромную массу энергии на защитные конструкты («антимаг» сам справится), а перекидывать их в атакующие магоформы.

Я хмыкнул. Мои мысли погрузились в такие дебри догадок и версий, что становилось страшно, кем я стану через пару-тройку лет. Если отношения с Ниной перейдут в самую приятную и волнительную фазу (только не надо самому себе врать, что я не хочу этого), то надо ей дать время. Инициацию Захарьиным проведут в ноябре, а значит, через полгода можно проверить догадку. В конце концов, нужно когда-то приобретать опыт, и желательно, до свадьбы!

Никанор заехал во двор усадьбы, высадил меня у крыльца, а сам погнал «Фаэтон» к гаражу. Возле флигеля слышался голос Рахимбека, рассказывавшего, как он несколько суток скрывался от джунгар, которые хотели снять с него шкуру, а освежёванную тушку скормить степным волкам. Оказывается, он во время разведки прокрался в один из улусов какого-то местного хана, повадившегося нападать на русские казачьи поселения, расположенные вдоль Иртыша, и попутно выжигать земли Среднего Жуза. Рахимбек умудрился прожить несколько дней под боком у самого хана, разведал ближайшие планы орды и охмурил одну из его дочерей, которая с чего-то решила, что такой бравый воин должен стать её мужем. Разведчик не стал дожидаться, когда его представят суровому папаше, и ушёл в побег. Нетрудно представить реакцию обманутой девушки. Смех парней то и дело прерывал негромкую речь кривоногого и нескладного охранника. Я улыбнулся и зашёл в дом. Пиликнул сигнал пришедшего сообщения. Оно было от Зоси.

«Загляни на почту. Тебе это будет интересно».

Примечание:

[1] Чанбон (чхонбон) — корейский боевой шест в рост человека.

1

— Заходи, Александр Петрович, — крупный мужчина в солидном костюме-тройке нетерпеливо махнул рукой при виде заместителя главного инженера «Техноброни», заглянувшего в кабинет. — Не топчись у двери.

— Доброе утро, Герман Викторович, господа, — Малыхин отчего-то испытал робость при виде директората, собравшегося в этом огромном помещении за не менее огромным столом в виде буквы «т». Сейчас за ним сидело с десяток человек, довольно известных в промышленных кругах, и было отчего задрожать. Ему не стали предлагать сесть, поэтому он замер посреди кабинета, не зная, куда деть папку. Проглотив сухой противный комок, застрявший в горле, Малыхин стал ждать, когда его начнут бить. Образно, конечно, да разве от этого уточнения легче?