Шрифт:
В первую же ночь Серега встал и принялся одеваться. Влад спросил:
– Серег, ты куда?
Сергей ответил:
– Автобус.
Надел брюки и босой вышел в коридор. Влад встал и пошел за ним. Сергей прошел мимо заснувшего на посту дежурного до самого конца коридора, а потом стал спускаться по лестнице. И вдруг замер. Тут его догнал Влад.
– Серег! Автобус приехал, пошли! – Он взял Сергея под руку и повел обратно. – Сейчас сядем, поедем, поспим в дороге… Как раз проснемся, когда домой приедем!
Он довел Сергея до кровати и сказал: «Ложись! Едем домой!» Герасимов послушно лег.
Это все Влад рассказывал назавтра утром, а сам Сергей ничегошеньки не помнил (он никогда не помнил свои ночные прогулки). Можно было обвинить Влада во вранье, но, когда он вел Сергея по коридору, их видел Олег, а в палате – проснувшийся от шума Андрей.
Ну и началось. Весь день приколы про автобус. От всех. Даже Полина, когда они украдкой встретились за корпусом, повисла на Сергее со смехом:
– Куда ты хотел уехать? И почему без меня?
Но он не успел обидеться и сказать: «И ты, Полина?», как она поцеловала его, а потом прошептала в ухо: «Никогда не уезжай без меня, слышишь!» И снова поцеловала, и еще, и еще, Полина вообще готова была целоваться часами… И тут она сказала:
– Мы с Лолой нашли синюю и белую краску и нарисуем на дереве глаза! Представляешь? Будет круто!
И умчалась.
Сергей ходил и той ночью, и следующей. Теперь весь этаж выходил поглазеть на него. Олег предложил поставить посреди коридора пустое железное ведро, чтоб Сергей споткнулся и оно загремело, но Владик сказал, что нельзя будить лунатика: у него может остановиться сердце. Он рассказал об этом Сергею с таким видом, словно спас ему жизнь, но Сергей угрюмо заметил:
– Ничего бы со мной не случилось. Я бы даже не проснулся. В детстве я однажды сильно ударился во сне и не заметил. Только по синяку на руке определил.
– Здоровый синяк был?
– Нехилый. С сигаретную пачку.
Сергей врал. Ему хотелось придать своим походам хоть какой-то героический вид. Но зря он так старался: назавтра он проснулся в чьей-то цветастой шапке и с лицом, расписанным помадой (написали, конечно, «хуй» и «лох», выбор небольшой).
Но самое странное случилось той ночью, когда…
…когда, как ему рассказали, он поцеловался в коридоре с Олеськой Скворцовой.
Она просто стояла и ждала, когда он выйдет. И он вышел. Шел, как всегда, босиком по полу, прямо по коридору, шел и шел. А она подошла к нему и поцеловала.
Это видели все. Влад, Андрей, Олег, Сашка, все ребята с этажа и даже многие девчонки. И Полина.
Сергей ничего не помнил, но, когда наутро ему рассказали – он представил все так живо и ярко, как будто кино посмотрел. Вначале он увидел себя со стороны – идущего по коридору босиком, в пижаме, всклокоченного (волосы справа торчком, обычно у него так всегда из-за того, что спит на правом боку), а навстречу вдруг выходит она – в белой ночной сорочке (воображение рисовало даже кружева по подолу, что едва ли соответствовало истине), подходит к нему вплотную, касается его руки своей легкой холодной ладонью… и он видит ее лицо, ровную челку до бровей, прямой точеный нос, тонкие губы полумесяцем и глаза, темно-карие, почти черные в темноте глаза… а потом она его целует, привстав на цыпочки…
Он видел эту сцену как наяву, потому что она повторилась. На дискотеке в пятницу, когда заиграла задолбавшая всех песня «Я – это ты», Сергей, сам не понимая толком, почему поступает так, подошел к Олесе. Она стояла у стены (никто ее не приглашал, даже Куйнаш, которому она нравилась, – стеснялся, наверное, или религия не позволяла), даже не глядела в его сторону. Сергей подошел, наклонился и поцеловал ее.
Она не оттолкнула его, взяла за руку – и они начали танцевать.
На них смотрели – все.
Полина ничего не сказала, ни тогда, ни потом; она как будто знала свое место, отступила, ушла в тень.
Утром, в день отъезда 9 «А», все увидели, что на дереве, всюду, куда могла дотянуться рука, в местах, где на коре были узоры в виде глаз, нарисованы настоящие глаза: белые, с ярко-голубой радужкой и черным зрачком. Дерево смотрело на людей – и от этого всем становилось как-то не по себе.
Сергей ему точно не нравился.
Правила ТБ при совершении оккультных практик
Их поселили вчетвером: Лу, Олесю, Шарапову и Красноперекопскую, которая тогда встречалась с Герасимовым, целовалась с ним за школой и тискалась на переменках (это заметила даже невнимательная Лу).
Лу сказала Олеське:
– Получается, у Полины первой из нашего класса появился парень…
Олеська бросила:
– Шлюха она.
– Почему?
– На всех смотрит влюбленными глазами. Даже на физрука. Знаешь такую книгу – «Лолита»? Вот точно она.
Лу знала про «Лолиту» и даже читала – Лу вообще читала все, что попадалось ей в руки. «Лолита» была мерзкой книгой, но, если говорить честно, самая мерзкая, самая страшная или глупая книга – отдых от математики или физики. Даже в санаторий Лу взяла кучу учебных пособий и пообещала маме, что решит все задачи, даже «звезданутые». Единственное, что нравилось Лу в учебе, – это переписывать решение из черновика в тетрадь и рисовать графики функций цветными ручками. Олеська часто сидела рядом и тоже что-то рисовала в тетрадке. Рисунки у нее получались красивые, лучше всего выходили черепа, кинжалы и сердца, пронзенные ими. С сердец капала кровь.