Шрифт:
— Не признал.
Немец слегка наклонил голову, оценивая мои слова.
— Но образование дал, раз ты так говоришь?
— Дал, — нехотя признал я. — Я учился в школе для детей дипломатов.
— Какие ещё языки знаешь? — продолжил он допрашивать меня, но теперь с явным интересом.
Я сделал вид, что вздохнул, будто нехотя отвечая:
— Английский и немного французский.
На самом деле, я знал гораздо больше, но ему этого знать необязательно. Чем меньше обо мне известно — тем лучше.
— Меня зовут барон Генрих фон Штруцел. — Немец произнёс это так, будто имя само по себе должно было внушать уважение. — Я предлагаю тебе работу переводчиком. Три рупии в день, ночлег и еду. Что скажешь?
Я сделал вид, что раздумываю, затем чуть прищурился и, как бы нехотя, ответил:
— Пять рупий, господин барон.
Он усмехнулся, качая головой.
— Наглый.
Но затем неожиданно кивнул.
— Хорошо, пусть будет пять.
Он достал кошель и отсыпал мне аванс — несколько звонких монет упали мне в ладонь.
— На сегодня ты свободен. Сходи в купальни и купи себе нормальную одежду.
Я почтительно поклонился, пряча монеты.
— Спасибо, господин барон.
— А вечером приходи в инженерный корпус, он рядом с казармами. — Барон бросил на меня предупреждающий взгляд. — Спросишь меня.
Он развернулся, уже готовый уйти, но на прощание бросил через плечо:
— Смотри, Раджеш, не подведи меня.
Я молча поклонился, наблюдая, как он уходит.
Что ж…
Теперь у меня была работа, деньги, доступ в инженерный корпус и возможность наблюдать за военными изнутри. И это определённый прогресс.
Глава 7
— Да, да, спасибо, Фима, я твой должник, — сказал Пинхас и положил телефонную трубку на аппарат.
Он снял очки, помассажировал глаза и обратился к сыну:
— Плохие новости, Мендель. Только что звонил Фима.
— Фима из ателье? — удивился Мендель.
— Нет, Фима, племянник тёти Розы. Он работает в канцелярии короля.
— А, этот Фима… — протянул Мендель. — Помнится, тётя Роза месяц ходила гордая, когда её племянника взяли туда на работу. Так что за плохие новости принёс нам Фима?
— Марк получает герб, — ответил Пинхас. — Король, в заслугу его подвигов, дарует Марку герб и баронство. И делает это ретроактивно, — Пинхас многозначительно посмотрел на сына. — Этот приказ пришёл в канцелярию, и Фима занимается этим.
— Хм, а зачем ретроактивно? — удивился Мендель.
— У короля с Кавендишами судебные разборки, Суд Равных. Это как-то связано с этим, — пожал плечами Пинхас.
— Хорошо, а почему это плохие новости? — спросил Мендель. Он не очень хорошо разбирался в гербовых интригах.
— Потому что новый род всегда принимает вассалитет более старого, — пояснил отец.
— И чьим вассалом станет Марк?
— Самого короля. Теперь понимаешь, что король может просто наложить лапу на все наши проекты! — Пинхас был в отчаянии.
Мендель задумчиво барабанил пальцами по столу, обдумывая услышанное.
— То есть, если я правильно понимаю, — он прищурился, — Марка делают бароном, но не просто так, а ретроактивно, чтобы он оказался вассалом короля?
— Именно, — угрюмо кивнул Пинхас.
Мендель почесал подбородок.
— Иными словами, если раньше он был вольнонаёмным авантюристом, пусть и с известной фамилией, то теперь его формально встраивают в систему.
— Да! — Пинхас в отчаянии всплеснул руками. — Король подмял его под себя!
Мендель нахмурился.
— Но разве Марк просто так согласится?
— А какой у него есть выход? — Пинхас устало снял очки и потер переносицу. — Приказ уже подписан. Все его подвиги, титулы, даже земли, которые ему якобы полагаются, теперь часть королевской игры.
Мендель задумчиво покачал головой.
— Ну, допустим. А что это значит для нас?
Пинхас тяжело вздохнул.
— Это значит, что теперь король может спокойно вмешиваться во все наши проекты.
— Но почему?
— Потому что теперь Марк — дворянин, — Пинхас с раздражением постучал пальцем по столу. — А новый дворянский род обязан подчиниться старшему, а старший может затребовать плату.
Мендель свистнул.
— То есть все деньги, что мы вложили, все связи, что настроили… Теперь могут оказаться под королевской рукой?