Но выбора у неё не было.

— Спасибо, — наконец выдавила она и помогла старому мужчине взобраться на спину осла.

Я лишь кивнул и шагнул рядом.

Теперь я не был одинок. Я растворился среди всех этих людей — таких же усталых, грязных, измождённых. Я ничем не выделялся. Мой осёл медленно брёл среди потока беженцев, а старик, сидящий на его спине, чуть слышно бормотал что-то на своём диалекте, раскачиваясь в такт шагам. Женщина, шагающая рядом, больше не смотрела на меня настороженно, но и не пыталась завести разговор. И это было идеально. Теперь я был одним из них. Обычным странником, бегущим от войны, ищущим убежища за стенами Серингапатама. Уже вблизи самого города меня пронзила неожиданная мысль: а ведь тут нет блокиратора. Если бы это было так, я мог бы проникнуть внутрь, используя "Отвод глаз" — и никто бы меня не заметил. Но едва я подумал об этом, как всё изменилось. Блокиратор включился, отрезая меня от энергии. Я невольно вздрогнул, чувствуя, как что-то резко разрывает мою связь с силами. Прошло некоторое время, и блокиратор выключился. Я вновь ощутил магический фон, как если бы мир снова впустил меня в свою ткань. И вновь отключение. А затем включение. И снова выключение.

Ха, умно, — подумал я, прищурившись.

Если бы я попытался применть "Отвод глаз", то в непредсказуемый момент блокировка снова включилась бы, и я внезапно появился бы из воздуха прямо на глазах изумлённой стражи. В город мы зашли без проблем. Стражник мазнул по нам взглядом, быстро оценил, что мы такие же, как и сотни других беженцев, и без интереса отвернулся. Я про себя усмехнулся. Вот так просто получилось. Попрощавшись с случайными попутчиками, я сразу двинулся к группе торговцев, которые толпились прямо у ворот, словно стервятники в предвкушении лёгкой наживы. Эти люди знали, что война — время возможностей. Пока город под осадой, а солдаты и беженцы мечутся в поисках еды, воды и крова, они будут делать деньги. Я без лишних сомнений подошёл к ближайшему торговцу, быстро оценил товар и предложил сделку. Мой осёл — за садовую тачку и кучу старого хлама. На первый взгляд — глупая сделка. Но….

В осаждённом городе праздный человек, шатающийся без дела, — это почти стопроцентный лазутчик. А вот человек, толкающий перед собой тачку, набитую хламьём, — это уважаемый, занятый человек. Он торговец, беженец, мастеровой, да кто угодно, но не шпион. Именно таким мне и нужно было стать на это время. Торговец прищурился, быстро оценивая осла, потом хмыкнул и махнул рукой.

— Идёт.

Через минуту я уже катил перед собой тачку, изображая обычного бедняка, пытающегося выжить в хаосе войны. Теперь я по-настоящему стал невидимым. Весь первый день я потратил на знакомство с городом. Толкая перед собой тачку, я бродил по старым кварталам, изучая улицы, переулки, незаметные ходы, приглядываясь к стражникам и, главное, отмечая, где установлены блокираторы. Выяснилось, что весь периметр стены был плотно уставлен этими устройствами. Центральная площадь и дворец Раджендры Чола тоже находились под их защитой.

А вот остальные кварталы… Не было того странного ощущений, будто кто-то сдавливает мне грудь. Чисты. Либо не хватило на всех блокираторов, либо просто наплевали. Что ж, это были хорошие новости. Если что-то пойдёт не так, если меня вычислят или начнётся погоня, у меня всегда будет путь к отступлению. Главное — держаться подальше от центральной площади. Бродя по улицам Серингапатама, я размышлял, как мне устроить в этом городе хаос. Методы были разные. Войны — они как искусство: у каждого свой стиль, своя техника. Можно было пойти в лоб, а можно — использовать сам город против него. Например, река. Она протекала рядом с городом, её воды были ограждены плотиной, державшей под контролем мощные потоки. Если бы плотина рухнула… Я прищурился, представляя последствия. Вода хлынет на улицы, сметая всё на своём пути. Паника, хаос, разрушение. Но тут же отбросил эту мысль. Во-первых, плотина добротная, и тонн взрывчатки у меня нет. Это неподъёмная задача. А во-вторых… Погибнут люди. Не солдаты, а самые слабые: женщины, старики, дети. Я хоть и Мясник, но не палач. Это не наш путь. Можно было бы напечатать провокационные листовки и расклеить их по всему городу. Пара острых фраз о том, что город обречён, что командование уже готово бежать, что лучше сдаться сейчас, чем умереть завтра — и паника пошла бы по улицам, как пожар по сухой траве. Но… Я снова посмотрел на людей вокруг. Беженцы. Измотанные, голодные, подавленные страхом. И, судя по их виду, читать они не умеют. Моя блестящая идея разбилась о суровую реальность. Пропаганда работает, когда её могут хотя бы прочитать.

Я фыркнул, толкнул свою тачку дальше и начал думать о другом способе.

«Ладно, на сегодня хватит,» — решил я, окинув взглядом улицы. «Нужно найти клоповник, чтобы переночевать, а завтра уже продолжим. Времени у меня навалом.»

Я свернул в один из узких переулков, где толпились бедняки и беженцы, соорудившие временные укрытия из подручных материалов. Вонь здесь стояла соответствующая — смесь грязи, пота, дыма и какой-то протухшей еды. Идеальное место, чтобы затеряться. Никто не задавал лишних вопросов, никто не интересовался, кто ты и откуда. Здесь у всех была одна цель — пережить ещё одну ночь. Я нашёл полуразвалившуюся таверну, где за пару монет можно было получить тёмный угол в общем зале. Не идеально, но на ночь сгодится. Завтра я продолжу искать способ устроить хаос.

Проснулся я на редкость отдохнувшим. Во-первых, использовал техники ведьмака для устранения усталости — короткий медитативный цикл, восстановление дыхания, работа с энергией тела. Ничего сложного, но помогает. А во-вторых, напряжение, державшее меня последние дни, начало отступать. Я уже освоился в городе. Понял, где какие улицы, как тут живут люди, на что обращают внимание стражники. Это давало мне преимущество. Выбравшись на улицу, я нашёл более-менее приличную лавку, где можно было поесть и не отравиться.

Заведение было простым, но чистым. Я заказал что-то сытное, ел молча, наблюдая за потоком людей, прислушиваясь к разговорам, ловя обрывки фраз. Плотно позавтракав, я снова отправился в разведку. Этого человека я заметил сразу, а как его можно было не заметить, когда среди толпы людей, одетых в разноцветные сари и простую местную одежду, он был в европейском костюме?

Подойдя поближе, я услышал, как этот мужчина ругается по-немецки. Голос его был раздражённым, почти срывающимся на крик.

Перед ним стоял местный торговец, который лишь разводил руками, всем своим видом показывая: «Не понимаю, господин, не понимаю».

Бросив быстрый взгляд на немца, я понял, что он явно не привык к таким ситуациям. Либо чиновник, либо учёный, либо какой-нибудь заезжий торговец, привыкший, что к нему всегда прислушиваются. Решив, что это может быть полезно, я шагнул ближе.

— Господин, вам помочь? — спросил я на ломаном немецком, делая голос как можно проще, будто я обычный бедняк, который чуть-чуть знает язык белых людей.