Травма, если она действительно является ею, а не невротическим суррогатом, затрагивает душу. Она излечима, хотя и не до конца, так как оставляет шрамы после того, как острая боль проходит. Это серьезный процесс. Она вторгается в существование человека, режет его, дестабилизирует, после нее ничто не остается прежним. Важные внешние события, которые мы считаем травмирующими, можно ограничивать и сглаживать, но эта способность зависит от психического состояния, в котором мы находимся.

Тяжелая ситуация может стать для человека стимулом, заставляющим заново посмотреть на координаты, по которым он живет. Всегда есть что-то, чему мы можем научиться через сильный стресс, однако его преодоление не означает, что боли или эмоционального шока при переосмыслении или переживании этого события больше не будет. Осознание проблемы свидетельствует о том, что травма больше не имеет губительных последствий, что она ограничена и теперь не является компасом, указывающим направление движения. После проработки она перестает влиять на будущее человека, но все еще может вызывать болезненные резонансы.

Психологическая травма в точности подобна ране на теле. Однажды зажившая, она не болит, но остается шрам, напоминающий о пережитом страдании. Если на теле много рубцов, значит, человек перенес столько же боли и физически расплачивается за нее. В то же время, многократно повторяющаяся душевная травма в ряде случаев влечет за собой потерю желания жить, отстраненность, некоторую усталость, не позволяющую думать о том, что может измениться хоть что-нибудь. Пускает корни лишь одна губительная мысль: «Уже поздно, у меня больше нет сил, я чувствую слабость, усталость, уныние».

Великая боль может привести человека к тому, что он перестанет бороться и уйдет в собственный мир, отдельный от внешнего, то есть от реальности.

Примириться с койотом – с тотемным животным и с порядком священного – означает найти преграду для чувства вины, придать форму тревоге, тоске, дестабилизации идентичности, восстановить символические координаты, которые, в свою очередь, реконструируют ментальную карту, согласно которой каждый из нас ориентируется и существует.

Конституция «Партии животных» для Бойса действительно могла означать наделение голосом тотема, мифа через взаимодействие с природой на равных, с животным в качестве первосвященника.

Йозеф Бойс. I like America and America likes me

Йозеф Бойс. I like America and America likes me

До середины XIX века почтовый голубь считался самой распространенной птицей в Северной Америке. Говорили, что большие стаи этих пернатых затемняли небо. К началу XX века, всего за пятьдесят лет, неограниченная охота уничтожила всю популяцию почтовых голубей. Точно так же на территории Северной Америки другие два вида в равной степени столкнулись с человеческой жестокостью. Ими стали серый волк и койот. Хотя оба вида были близки к вымиранию, им удалось выжить. Причем неожиданным образом койот в этом сильно преуспел.

На протяжении веков с момента европейской колонизации континента серый волк (Canis lupus), когда-то самый распространенный вид на территории Америки, систематически истреблялся: убивался, отлавливался, отравлялся или подвергался пыткам до смерти. Эти животные считались опасными для жизни и обустройства первых поселенцев. Они представляли прямую угрозу экономическому росту, связанному с разведением крупного рогатого скота. Еще до того как в Соединенных Штатах Америки был принят Закон о защите дикой природы для спасения находящихся под угрозой исчезновения видов, в результате массового уничтожения популяция волков резко сократилась с миллионов до нескольких сотен. Кстати говоря, первые поселенцы не замечали разницы между этим животным и койотом, также широко известным как «степной волк». Он напоминает золотого евразийского шакала, а в литературе иногда упоминается как американский шакал. Койоты всеядны. О том, что они не являются исключительно хищниками, как волк, свидетельствует строение их челюстей с более мелкими клыками.

В сентябре 1819 года натуралист Томас Сэй впервые составил научное описание этого животного. Койот (Canis latrans, что означает «лающая собака») является эндемиком Северной Америки, он меньше серого волка, его уши более длинные, морда узкая, а пушистый хвост имеет черный кончик. Слово «койот» возникло от испанского coyotl, которое в свою очередь произошло от ацтекского слова nahuatl. Название «лающая собака» или «поющая собака» связано с широким диапазоном вокализации койота. Исследователи зафиксировали по крайней мере одиннадцать различных типов звукового общения между представителями этого вида.

Взрослый самец имеет рост около 45 сантиметров и длину около 1,2 метров, тогда как серый волк – 76 сантиметров и 1,5–1,8 метров соответственно. Однако размер, длина и вес койотов варьируются в зависимости от ареала, который в настоящее время довольно обширен. Одной из самых известных нам крупных особей был самец, застреленный в Вайоминге (ноябрь 1937 года), длина которого от носа до хвоста составляла 1,5 метров, а вес – приблизительно 34 килограммов [272] . В декабре же 2010 года охотник в округе Кэрол штата Миссури убил большого самца койота весом 47 килограммов [273] .

Помимо размера, который представляет собой среднее между габаритами волка и лисы, ключевой особенностью койота в полевых условиях является то, что во время бега его хвост остается направленным вниз, в отличие от горизонтального положения, которое принимает хвост у волков. Цвет шерсти на туловище песочно-коричневый с оттенками черного, серого и белого (особенно на шее и внизу живота), но рисунок у северных и южных популяций различается.

В естественных условиях волк и койот никогда не ладили, более того, они всегда были заклятыми врагами. Это одна из причин, по которой в XVIII веке койоты никогда не встречались в Соединенных Штатах. Ведь тогда по американской пустыне бродил серый волк. Ареал койота в основном был ограничен равнинами западной части Северной Америки, но постепенно в XIX и XX веках он завоевывал территорию волков по всему континенту. Несмотря на преследования со стороны человека, этот вид не хотел исчезать.