Шрифт:
А тут?
Впрочем, вот, кажется… точно! Коса, простой сарафан, рядом с ней мать и сестра…
– Вот эта, государыня.
Любава с интересом разглядывала неподвижную девушку. Сверху мало было видно, но кое-что она оценила. Спокойно стоит, руками не дергает, по сторонам не оглядывается, молится. Это хорошо. Платье скромное, коса длинная.
Движения… движения тоже хорошие.
Федя тут…
Пришел повидаться с зазнобушкой? Ан нет, сыночек на нее смотрит, а та – нет. Той ни до чего дела нету. Значит, не свидание у них, просто Феденька сам пришел.
Интересно…
– Адам, ты говорил, она видела моего сына?
– Да, государыня.
– И узнала? Когда он пришел с тобой?
Адам задумался:
– Мне кажется, узнала, государыня. Она так говорила иногда… осторожно.
– А записку все равно не взяла.
– Не взяла, государыня.
Это Фёдору казалось, что он так незаметно действует. Может, Устинье. А хороший лекарь – он все видит, что рядом с больным происходит. Даже и то, что ему бы видеть не надобно.
– Цену себе набиваешь? – словно бы под нос, пробормотала государыня.
Но Адам понял правильно. И ответил:
– Если ты, царица, моему опыту доверяешь…
– Когда б не доверяла, тебя б здесь не было. И брат мой тебе себя доверил.
– Оправдаю, государыня. Отслужу.
Любава медленно кивнула. Мол, попробуй только не отслужи. Голову оторвут. Последней. После пыток. И вернулась к тому, что ее интересовало.
– Ты что-то подметил?
– Мне показалось, не в радость ей внимание царевича.
– Вот как? Какая-то девка… не много ли она о себе понимает?
Адам понял, что сильно подставил девушку. И быстренько качнул головой:
– Нет, государыня. Все она правильно о себе понимает.
– Да-а?
Прозвучало это угрожающе. Медведица поняла, что кто-то не оценил ее медвежонка, и теперь осматривала когти, вострила клыки…
– Она из бедной семьи. Так что все понимает правильно. Жениться на ней царевич Фёдор никогда не сможет, горлица орлу не пара. А поиграть и бросить – у нее тоже честь девичья есть. Вот она и не оказывает ему внимания, чтобы не играть да напрасных надежд не давать.
– Думаешь, место свое знает?
– Кажется мне, так, государыня. А уж дальше тебе решать.
– Хм-м-м… Посмотрим.
Но голос уже был спокойным. Адам понял – угроза миновала. И почему-то порадовался.
Ему спокойная и рассудительная боярышня просто понравилась. Нет-нет, не в том смысле, что Фёдору или Михайле. А просто как хороший и добрый человек.
Как человек, который понимает в медицине, который выполняет все назначения, ухаживает за своей нянюшкой самостоятельно… таких мало.
Другая бы свалила все на холопок, а сама не то что не приглядела бы – стакан воды не подала. Хорошо, что государыня больше не гневается, а смотрит с любопытством. Может, и обойдется все?
Кто знает…
Помолиться, что ли, раз уж в храм пришел? Хоть и не левославная это церковь, а все одно – христиане [23] .
И Адам перекрестился на распятие.
Если бы кто-нибудь увидел боярина Данилу, сильно задумался бы.
Завидовать или посочувствовать?
23
Автор использует термин «православная» и «левославная» по направлению движения руки во время совершения крестного знамения.
Приятного мало, когда тебя прижимают к стене. Но если это делает самая красивая женщина из всех увиденных?
Но ведь не с любовными намерениями. Или?..
– Царица, увидят же, – слабо отбивался Данила.
– И то верно.
Марина огляделась по сторонам – и через минуту Данилу втолкнули в небольшую кладовку. Еще и засов изнутри задвинули.
– Рассказывай, свет мой Данечка. Рассказывай.
– О чем, государыня?
– Данечка, неуж тебе рассказать не о чем? К примеру, кем там наш племянничек увлекся? Что за девушка?
– Тебе Фёдор не племянник, – огрызнулся Данила.
За что и поплатился.
Маленькая ручка уверенно нырнула к нему в штаны, нащупала самое ценное…
– Данечка, ты рассказывай. Не спорь со мной.
А какое тут рассказывать, когда от похоти уже из штанов выскакиваешь? И кладовка эта такая… удобная. Со всякой рухлядью. И с хорошим, удобным засовом!
Прелесть, что за засов!
А потом и отнекиваться как-то было неохота. Данила и рассказал, что знал.
Да, боярышня Заболоцкая. На ярмарке ее Фёдор увидел, да и увлекся. Игрушки нужны племянничку. Небось другую девку подсунуть, он и охолонет…