— Привет, — сказал он, его дыхание клубилось в холодном воздухе.

— Привет. Заходи, — я отошла, чтобы он мог войти, и почувствовала аромат его одеколона, когда он прошёл мимо. Мои «женские» мышцы, долгое время пребывавшие в спячке, вдруг сжались. — Повесить твоё пальто? Обещаю вернуть, вместе с твоей другой курткой, когда будешь уходить.

— Конечно. — Он стряхнул снег с ботинок и протянул мне бутылку. — Это тебе.

— Спасибо. — Поставив бутылку на столик в прихожей, я повесила его пальто в шкаф и обернулась к нему. На нём был тонкий угольно-серый свитер поверх тёмно-синей рубашки и тёмные джинсы. — Ты выглядишь здорово.

— Спасибо. Я подумал, что в этот раз надену рубашку без дырок. Попробую не выглядеть как голодный студент. — Он взглянул на мой свитер, обтягивающие джинсы и сапоги на высоком каблуке. — Ты тоже выглядишь отлично.

— Спасибо. — Взяв бутылку, я кивнула в сторону задней части дома, откуда доносился шум. — Готов?

— У меня есть выбор?

Улыбнувшись, я взяла его под руку.

— Нет. Но я буду рядом, обещаю, всё будет отлично. Пойдём.

Если Генри и нервничал, заходя в комнату, полную людей, то он этого не показывал. Конечно, это были только мои родственники и их вторые половинки, и все знали, что не стоит говорить о Рене или о чём-то ещё, что могло бы заставить его чувствовать себя некомфортно. Он выглядел абсолютно своим, общаясь с Маком, смеясь с Хлоей над каким-то самодовольным знатоком вина, который на прошлой неделе посещал винодельню и раздавал советы, и обсуждая с Оливером прогресс в строительстве ликеро-водочного завода. Он съел три полные тарелки еды, как будто не ел нормальной еды целую вечность.

Позже он присоединился ко мне, Хлое и Оливеру, Маку и Фрэнни и всем пятерым детям в игре. Я была удивлена, как легко он взаимодействовал и с девочками Мака, и с моими детьми. Казалось, ему действительно нравилось играть, и он старался рассмешить их. Я задумалась, хотел ли он когда-нибудь иметь детей.

После игры, пока он пил кофе с моим отцом, смешанный с ирландским виски и покрытый сливками, и обсуждал предстоящий сезон роста винограда, я помогала матери и Эйприл убирать кухню. К этому времени Мак и Фрэнни уже увезли своих детей домой, мои дети разошлись по спальням, а Мег и Ноа исчезли, даже не попрощавшись.

— Они, наверное, уже пять раз успели переспать, — прошептала Эйприл, пока мы перекладывали остатки еды в пластиковые контейнеры.

Я застонала.

— Перестань. Это была пытка смотреть на них весь вечер. Они едва могут держать руки при себе.

— Знаю. А ты бы слышала её рассказы о сексе, — покачала головой Эйприл. — Это просто безумие. Такое, где в ход идут наручники.

— Я слышала кое-что, — я быстро оглянулась на маму, чтобы убедиться, что она нас не слышит. — Честно говоря, я даже немного завидую. У меня такого никогда не было. А у тебя?

— Нет. Где вообще найти таких мужчин? Хороших, чтобы с тобой обращались правильно, но с этим альфа-отношением за закрытыми дверями? Это что, особенность людей из сферы правоохранительных органов? Может, мне начать наведываться в пожарную часть.

Я покачала головой.

— Не знаю. У меня это всегда было либо одно, либо другое — а то и ни того, ни другого.

Когда мы убрали остатки еды и включили посудомоечную машину, Эйприл зевнула и спросила, можно ли ей уйти.

— Конечно, — сказала моя мама. — Я справлюсь с остальным.

— Я помогу тебе, мама, — предложила я. Всё, что оставалось сделать, это помыть вручную сервировочные блюда. — Я буду мыть, а ты вытирай.

— Спасибо, дорогая.

Мы попрощались с Эйприл и начали работу. Разговоры в гостиной звучали поверх тихого жужжания посудомоечной машины, музыку уже выключили. Я услышала глубокий голос Генри и оглянулась через плечо. Он сидел на диване напротив моего отца, наклонившись вперёд, локти на коленях, и выглядел так, будто слушал очень внимательно.

Я улыбнулась и снова повернулась к раковине.

— Генри так увлечён своими лозами. Это так мило.

Моя мама посмотрела на меня.

— Он действительно милый. И увлечённый.

Я задумалась, не сказала ли я слишком много, и прикусила губу, вместо того чтобы задать вопрос, который меня действительно мучил: какая на самом деле была его жена? Был ли их брак таким плохим? Почему у них не было детей?

Но мама сама развеяла мои мысли.

— Так приятно видеть, что он снова наслаждается общением, — сказала она. — Последние несколько месяцев он был совсем подавленным.

— Ну, развод может сильно подкосить.

— Да. Но приятно видеть, что и ты наслаждаешься вечером. Тебе было весело?

— Да, — сказала я. — Больше всего мне понравилось видеть, как дети веселятся. Они так хорошо ладят с девочками Мака.

— Девочки Мака — просто прелесть.

— Надеюсь, Китон тоже найдёт здесь друзей среди мальчиков.

— Найдёт. Как только начнётся школа, у него не будет проблем.

Я терла дно сотейника.

— Я беспокоюсь за него — за них обоих, если честно. У них нет отца рядом. Но потом я вспоминаю, каким человеком оказался Бретт, и думаю, что, может быть, лучше вообще без мужского влияния, чем с таким.