Стыдясь своих мыслей, я отогнал их.

— Ну как, что думаешь? — спросил я, отступая на шаг. — Можешь почувствовать какие-то конкретные нотки?

Она проглотила и на секунду задумалась.

— Может, цитрусовые?

— Отлично.

Она засияла, словно озарив всю комнату.

— Ура! Я угадала!

Смеясь, я сделал ещё один глоток.

— Тебе нравится?

— Очень. И как круто, что эти виноградные лозы растут прямо здесь, — она показала в сторону виноградника.

— Это действительно круто, по крайней мере, я так думаю. То, что ты пробуешь, абсолютно уникально для нашей почвы, этого виноградника, нашего подхода к виноделию. И то, что мы пробуем в этом году, будет отличаться от того, что мы попробуем в следующем, даже с этих же лоз. Каждое вино рассказывает свою историю с каждым новым урожаем.

Она выглядела удивлённой, а потом обрадованной.

— Мне нравится эта идея, что вина рассказывают истории.

— Именно так я это вижу, — я не мог сдержать радости, наконец имея возможность рассказать кому-то о том, что я делаю, кому-то, кто хотел слушать и учиться. — И это история, которую нельзя просто прочитать, ты должен использовать больше, чем только зрение, чтобы понять её и оценить. Нужны обоняние, вкус, осязание, ощущение вина во рту так же важно для истории, как его аромат и вкус.

— Ух ты, — Сильвия моргнула, глядя на меня. — Ты в этом действительно хорош. Ты делаешь так, что дегустация вина звучит очень… эм… чувственно.

— Это и должно быть чувственно. Но, прости, — я смущённо рассмеялся, пожав плечами. — Иногда я слишком увлекаюсь.

— Не извиняйся, мне нравится, что ты так увлечён своей работой, — ответила она, поднося бокал к губам и допивая вино. — Оно действительно отличное. Теперь, когда оно немного согрелось, вкус стал ещё лучше. Думаю, мне понадобится много вина, чтобы пережить все эти праздничные вечеринки в Кловерли. Не могу сказать, что с нетерпением жду всех этих вопросов про моего бывшего.

Я тоже допил своё вино.

— Понимаю тебя. Сам думаю просто пропустить их все.

— Даже не думай! — Её возмущённое выражение заставило меня улыбнуться. — Не оставляй меня быть единственной «свежеразведённой» на этих вечеринках. Если станет невыносимо, мы спрячемся вместе.

— Да? И где именно?

— Не знаю. В чердаке. В подвале. На крыше! Будем следить за Санта Клаусом, — она нахмурилась, поджав губы. — Хотя не уверена, что он со мной теперь разговаривает. Кажется, я в его списке плохих.

— Почему это? — Я не мог представить, чтобы эта женщина была хоть в каком-то смысле плохой.

Хотя… я старался не представлять.

Она прикусила нижнюю губу.

— Я напилась на мероприятии в нашем загородном клубе, которое называлось Завтрак с Санта Клаусом. Украла у Санты микрофон. Сказала всем в комнате, полной детей: «Не будьте мудаками».

У меня брови взлетели вверх.

— Впечатляет.

Она вздохнула, глядя в пустой бокал, как будто надеялась, что там магическим образом появится ещё вина.

— Это был не самый мой лучший момент.

— Ну, каждому нужно время от времени выпускать пар. Хочешь ещё немного?

Она улыбнулась и кивнула, приподнимаясь на цыпочки.

— Да, пожалуйста.

Я налил нам ещё по чуть-чуть и протянул ей её бокал.

— А ты? — спросила она, сделав небольшой глоток. — Не устраивал недавно публичных сцен?

Я рассмеялся.

— Не могу сказать, что устраивал публичные сцены, но каждые пару дней я отрываюсь на боксёрской груше в спортзале. Это помогает.

— Понимаю. Наверное, бить что-то действительно приятно.

— Подтверждаю, это так.

— А ты чувствуешь… — Она внезапно остановилась и покачала головой. — Забудь. Мне пора оставить тебя в покое и идти домой.

Она снова подняла бокал к губам.

— Нет, говори, — я сам удивился, что настаиваю. Говорить о своих чувствах я не любил больше всего на свете. С Рене мы обсуждали их до посинения — и сами, и с консультантом. Но разговаривать с Сильвией было приятно. Я не хотел, чтобы она уходила. Ещё больше я удивился, когда коснулся её плеча. — Что ты хотела спросить?

Она смотрела в свой бокал, крутя его за ножку.

— Я просто хотела спросить, чувствовал ли ты, что друзья тебя бросили, когда ушла твоя жена. Что людям всё равно, через что ты проходишь, и тебе не с кем об этом поговорить.

— Ох, — я задумался на секунду. — Не особо, наверное. Но… я человек закрытый. Мне не хотелось об этом говорить. Это уже было сделано, и ничего, что кто-то мог бы сказать, не изменило бы этого.

— Я понимаю, но… — Она подняла взгляд на меня, её лицо было серьёзным. — Ты никогда не чувствовал себя настолько одиноким, что хотелось кричать?