Я вдруг почувствовал непреодолимое желание обнять её и с трудом удержался.

— В такие моменты я иду бить что-нибудь. Тебе стоит попробовать.

Она снова подняла бокал и допила вино. Я тоже опустошил свой и протянул руку, чтобы забрать её бокал.

— Давай сюда, я помою.

Она последовала за мной к раковине в глубине подвала.

— Я вообще никогда в жизни ни разу ничего не била.

— Что? — Я сделал вид, что шокирован, пока мыл бокалы. — Даже в драках в баре не участвовала?

Она засмеялась, засунув руки в карманы пальто.

— Никогда.

— Не устраивала спаррингов с сёстрами, когда была маленькой? Мы с братьями регулярно колотили друг друга.

— Нет. Думаю, Мег и Хлоя пару раз сцепились, а с Эйприл мы точно кричали друг на друга из-за того, кто украл чью помаду, щётку для волос или джинсовую куртку. Но до драк дело не доходило.

— Даже ни одной драки на детской площадке для хвастовства? — поддразнил я, ставя бокалы на сушилку и вытирая руки о низ своей рубашки.

Именно тогда я заметил дырку. Чёрт побери, не мог же я носить рубашку с дыркой именно в тот единственный раз, когда Сильвия Сойер зашла сюда, чтобы поговорить со мной! Хотелось извиниться или что-то такое — она ведь всегда выглядела идеально одетой и ухоженной. И, конечно же, она заметила эту дырку — она была прямо на груди. Я прикрыл её рукой, но она, похоже, не смотрела на меня.

— Знаешь, в третьем классе одна хулиганка столкнула меня с качелей, но я не дала сдачи, — сказала она рассеянно.

— Почему?

— Боялась. Она была больше меня.

— Вот почему тебе нужно научиться бить, — сказал я. — Приходи как-нибудь в спортзал. Там есть отличный тренер, который работает с новичками. У неё много клиенток-женщин. И, кажется, у них есть классы самообороны.

— Правда? — Она чуть оживилась. — Это может быть полезно. Я ведь буду жить здесь одна, и, хотя этот городок не самый опасный, кто знает, что может случиться.

— Именно.

— И это наверняка поможет мне чувствовать себя… сильнее. Увереннее. Знать, что я могу постоять за себя, если что. Шанс, что мне когда-нибудь придётся ударить кого-то, невелик, но если вдруг…

— Ты будешь знать, что делать.

— Я буду знать, что делать, — она улыбнулась, в её глазах блеснула искорка. — Знаешь, я уже видела дырку в твоей рубашке.

— А нельзя сделать вид, что не видела?

Смеясь, она потянула мою руку с груди.

— Видела. И всё в порядке, Генри. Не нужно извиняться за удобную одежду на работе. Это я вторглась в твоё пространство.

— Я рад, что ты это сделала.

Наши взгляды встретились, и в тишине я вдруг задумался, какой могла бы быть жизнь, если бы наше время сложилось иначе. Поцеловал бы я её в такую ночь, как эта? Подошли бы мы друг другу? Были бы мы сейчас дома, под тёплым одеялом, прижавшись друг к другу?

Эта мысль заставила меня почувствовать тесноту в штанах.

И одновременно — стыд.

Конечно, она была одинока, как и я. Но она была ещё и чертовски уязвимой. Она была здесь со мной — одна, ночью, потому что доверяла мне. Доверяла, что я не позволю себе лишнего. Я был другом её семьи и сотрудником. Только полный придурок воспользовался бы ситуацией. Не говоря уже о том, что это поставило бы под угрозу мою работу, отношения с её семьёй и профессиональную репутацию.

Я убрал руку.

— Уже поздно. Я провожу тебя.

Она достала из кармана варежки и надела их.

— Не нужно. Уже поздно, и я уверена, ты сам хочешь скорее попасть домой.

— Позволь перефразировать, — твёрдо сказал я. — Я собираюсь проводить тебя.

Она сузила глаза, натягивая шапку, но при этом улыбнулась.

— Хулиган.

— Тогда попробуй меня побить.

Она как бы шлёпнула меня по груди варежками, и я улыбнулся, отходя к лестнице.

— Это всё? Тебе точно нужны эти курсы.

Через несколько минут мы уже шли по тропинке к дому, вокруг нас мягко падал снег.

— Ты придёшь на ужин завтра? — спросила она.

— Не думаю, — ответил я.

— Почему?

— Это же только для семьи, верно?

— Ты почти что семья, Генри. И я тебя приглашаю. Удивлена, что моя мама ещё не сделала этого.

— Сделала.

— Вот видишь? — Она легонько толкнула меня локтем. — Ты придёшь. Всё решено.

— Знаешь, Эйприл как-то сказала, что ты можешь быть упрямой и всё знать лучше всех. Я ей не поверил.