В его глазах появились слезы. Я положила руку ему на плечо: мужчины ведь не плачут. Он повернулся и ушел, не попрощавшись.

На следующий день я пошла к священнику. Когда уходила, то снова увидела среди деревьев что-то красное. Пальто, платье? Постепенно я привыкла к присутствию Анны, хотя законы науки отрицали, что я вообще могу с ней встретиться. Но я верила, что интуиция подскажет мне, что делать.

Конечно, я задавалась вопросом, как начать разговор с ксендзом. Что я хочу похоронить того, кто давно умер, но даже не знаю, где его тело.

Ситуация, казалось бы, бессмысленная. Но что в этой жизни имело смысл? Наверное, только любовь.

Я вошла в приходскую канцелярию. За столом сидел священник и читал какую-то толстую книгу. Наверняка это была не религиозная книга. Судя по темной обложке, скорее какой-то детектив или триллер.

– Свадьба? Тогда почему одна?

– Скорее похороны, – сказала я.

– А, тогда извините. – Священник прищурился. – Если бы в приходе кто-то умер, я бы наверняка знал.

– Умер. В приходе. Только очень давно. Еще в тридцатые годы.

– Похоронен?

Я покачала головой.

– Нет. И, наверное, из-за этого… – запнулась я. – Из-за этого он не может обрести покоя.

– Вы верующая?

– Наверное, да.

– Наверное?

– Я верю, что кто-то все это задумал с какой-то целью. Хотя иногда я удивляюсь, как он мог быть так жесток.

– Свобода воли. У людей всегда есть выбор.

– А разве не так: мы рождаемся, а сценарий нашей жизни уже где-то записан?

– Все верно: сценарий сценарием, но на стадии производства, воплощения он всегда претерпевает изменения.

– Вы правы. Но… вернемся к делу. Можно ли кого-то считать погребенным, если нет тела?

– И да, и нет. Можно на кладбище сделать символическое надгробие, кенотаф.

– Пожалуй, это выход… Это поможет Анне обрести покой…

– Какой Анне?

Я кратко изложила священнику историю. Он задумался.

– Я проведу мессу за упокоение души Анны. Это позволит освободить ее душу от страданий и поможет спастись.

Я сама удивлялась, что поверила в действенность мессы по Анне и ее, хоть и условного, погребения, которые могут сделать свое дело. Наверное, потому что слишком сильно хотела, чтобы эта женщина не страдала после смерти.

– В лесу я однажды видела крест. Может быть, это ее символическая могила?

– Если в лесу появляется могила, то на это есть лесничий, который всегда может удалить ее. Лес не должен быть местом захоронения. Если нет тела, то делают символическую могилу, и делают это обычно на кладбище.

– На кладбище? Но без тела?

– Без. А еще можно выкупить нишу в колумбарии и там захоронить урну.

– Пустую?

– Не обязательно: она может быть пуста, но вы также можете спрятать там какие-то памятные вещи, оставшиеся от покойной. А также землю, с которой она была связана.

– Но у меня нет никаких документов. У меня даже нет доказательства, что такой человек вообще существовал…

– Богу никаких ваших доказательств не нужно. Это символическая могила. Я могу освятить надгробную плиту. А потом отслужить мессу за упокой ее души.

После визита к священнику я сразу поехала к пану Анджею. Он сидел на крыльце и читал газету. Когда заметил меня, в глазах его засветилась надежда.

– Пан Анджей, все можно устроить! Я говорила с ксендзом. Он знает, как дать отдохновение мятущейся душе!

Не могу сосчитать, сколько раз мне приходила в голову мысль, что я сошла с ума. С тех пор как я поселилась в Руде, со мной это случалось все чаще и чаще. Сначала незнакомка, прогуливающаяся рядом с моим домом, затем могила, которая исчезает, и теперь я устраиваю похороны человека, о существовании которого до недавнего времени не знала.

Шимон подозрительно смотрел на меня, но ничего не говорил.

– Ну что ты так смотришь? Наверняка это не будет лишним, – сказала я.

– Конечно, – признал он мою правоту. – Я вижу, ты полностью убеждена в правильности того, что делаешь.

– Не так чтобы полностью, но в принципе – да.

– Давай лучше прогуляемся. Луна с удовольствием посетит места, о которых рассказывал пан Анджей.

Мы долго гуляли. Я хотела собрать землю с берега прудов Стефанского и из леса недалеко от дома. Я не знала, что еще положить в урну. Кое-какие вещицы должны были сохраниться.