Однако, когда Хенрик в ту ночь нашел его в канаве, она поверила всему. Поверила, а потом каждый вечер и каждое утро вымаливала прощения у Бога, что не смогла воспитать сына порядочным человеком.

Теперь все будет по-другому. Она сжала кулаки. Или ребенка вообще не будет.

Кароль очень обрадовался, узнав о будущем пополнении в семействе. Он тоже понимал, что на старости лет не стоит рассчитывать на своего сына. Такова судьба. Что поделаешь? Ну не смогли они воспитать его достойным человеком.

Он вздохнул.

Он тоже не всегда следовал нравственным принципам. Иногда он ходил в «Веселый Домик» мадам Врублевской, иногда клеился то к одной, то к другой девушке, но о жене тем не менее заботился. Всегда. Она ни в чем не знала недостатка. И он хотел, чтобы так и оставалось.

Он боялся, что Куба растранжирит все семейное имущество. Ему очень хотелось, чтобы сын нашел себе такую женщину, которая держала бы его в ежовых рукавицах, но он знал, что сын вздыхает по Анне. Ничего удивительного. Все вздыхали. Девушка оказалась умнее, чем о ней думали: она окрутила больного богача. Наглость – второе счастье!

А ведь все могло быть его. Он держал только что переданные Хенриком документы, из которых было ясно, что владеть всем, чем фабрикант владеет, будет он, Кароль Ржепецкий. Конечно, с небольшой оговоркой: если у Хенрика будет потомок, то все тому и достанется.

Хенрику становилось все лучше. Имущество прошло мимо их носа. Бедному всегда ветер в глаза дует.

Мне очень хорошо жилось в Руде. Или как правильно – «на Руде»? Иногда я чувствовала, что я здесь как иностранка. И говорила немного по-другому, но в основном уже понимала некоторые непонятные вначале слова.

Руди Пабьяницкий был отличным компаньоном в моем большом доме. Он не отходил от меня ни на шаг. Мне было с кем поговорить.

Я работала довольно интенсивно. Инвестиции на трассе Варшава – Лодзь должны были скоро открыться, проекты требовали последних корректив, и меня ждала гора бумажной работы. Чтобы расслабиться, я вязала крючком одеяло по старому образцу, найденному на чердаке. Кому принадлежал этот образец? Наверное, Анне. Из рассказов пана Анджея я знала, что она тоже любила вязать крючком.

Дни становились всё теплее. Как только я находила свободную минуту, выходила из дома – мне больше нравилось сидеть на улице, ловить лучи солнца. Я тогда выставляла в сад отреставрированное кресло, которое своими красками выделялось на фоне зелени, и брала корзинку, в которую клала рукоделие. Как-то за этой деятельностью меня застал Шимон.

Шимон подъехал в тот самый момент, когда я сидела перед домом и пыталась убедить рыжего Руди, что есть и другие игрушки, а не только клубок пряжи. Первой из машины выскочила Луна и бросилась на меня с радостным обожанием. Более сдержанные чувства она проявила к Руди, с которым уже установила отношения – вполне дружеские, но после долгой разлуки их надо было восстанавливать.

Шимон вошел в дом с плоским пакетом, завернутым в подарочную бумагу.

– У меня день рождения не сегодня, – сказала я.

– Это не за тот день рождения, что будет, а за те, что были, – улыбнулся он. – Кстати, а когда он у тебя?

– В августе. В самой середине лета.

– А у меня в декабре. В самый разгар зимы.

– Не хочешь подождать до августа?

– Конечно нет! Это подарок за прошлый день рождения. Я же не подарил тебе тогда ничего.

– Но на день рождения двухлетней давности ты мне тоже ничего не подарил, – рассмеялась я.

– Ничего. У нас еще есть время наверстать упущенное. – Он протянул мне пакет. – Открой.

Я нетерпеливо разорвала обертку. Там была фотография в рамке. На фото – мой дом, а перед домом сидела я в цветном кресле и вязала крючком. О мои ноги терся кот. Цвета были интенсивными, сочными. С этой фотографии лилась хорошая энергия.

Фотографию повесили в моем кабинете, прямо над столом. Мне очень нравилось на нее смотреть. Когда я видела свой дом, себя, сидящую перед ним, и кота, у меня создавалось впечатление, что я нахожусь в совершенно другом мире.

Я попросила у Шимона копию и отправила ее родителям. Наконец у них появилась возможность увидеть красоту «моего места на земле».

Через несколько дней я пошла к пану Влодеку за помощью: в одной из комнат окно не закрывалось, а в другой не было доски в полу. У меня сложилось впечатление, что заменой этой одной доски дело не кончится и что будет перестелен весь пол. Но пока что я хотела обойтись без грандиозных переделок. Продолжение ремонта я планировала на лето, когда уеду к родителям.