Моё тело гудело от моей волчьей силы — силы, которую я должен был использовать, раздавая путёвки к Аиду в один конец. Я был лишён радости рвать глотки этим жалким оправданиям мужчин, и теперь моему телу нужен был способ высвободить необузданную энергию. Что ещё хуже, в комнате после стычки воняло тестостероном оборотней. С каждым глубоким вдохом запах всё глубже проникал в мои легкие и оставлял на языке едкий привкус. Для оборотней это было равносильно размахиванию красным плащом перед разъярённым быком.

Эти мужчины хотели отнять у меня пару. Пару, на которую я ещё даже не претендовал. Их запах витал в моём доме, напоминая мне об угрозе, которую они представляли.

«Моя».

Я не был уверен, был ли это мой волк или я сам, кто произнёс это слово в моей голове. Возможно, это были мы оба.

Голос Фроста вырвал меня из внутреннего водоворота хаоса, грозившего утопить меня.

— Пойдём, Кэнди. Давай приготовим тебе что-нибудь поесть. Это был долгий день, а ведь ещё даже не полдень.

Он неохотно выпустил её из объятий и, взяв за руку, потянул на кухню.

Коул посмотрел, как они выходят из комнаты, и потёр переносицу.

— Я ненавижу это, но мне нужно уладить кое-какие дела стаи, которые не связаны с преследованием стаи Эвергрин.

— Это не может подождать? — мне было трудно говорить из-за напряжения во всём теле.

Как он мог оставить её всего через несколько часов после того, как заявил на неё права? Большинство недавно спаренных волков неделю не выходят из своей комнаты.

— Если бы это могло подождать, я бы не бросил её. Об этом нужно позаботиться до того, как она вернется в Эвергрин на встречу со старейшиной, — прорычал Коул, едва сдерживая своего волка.

Я кивнул. Коул был невероятным альфой. Если он сказал, что это важно, значит, так оно и было.

Коул остановился у входной двери и пронзил меня горящим взглядом.

— Не причиняй ей вреда, Аспен.

Не уверенный, что он имел в виду, я приподнял бровь и ждал разъяснений.

— Я не идиот.

Коул сверкнул клыками и хрипло рассмеялся.

— Прямо сейчас ты проигрываешь битву. Твой волк победит, и ты будешь по уши в нашей маленькой паре, прежде чем я вернусь. Аспен, не забывай, какой ты офигенно большой. Ты был моим другом с тех пор, как мы были щенками, но, если ты причинишь ей боль, я убью тебя.

— Я бы никогда не причинил боль своей паре, — выдавил я из себя слова, разъярённый предположением Коула, что я причиню боль Кэнди.

— Нашей паре. Я с трудом сдерживаюсь. Одно дело — согласиться разделить её, и совсем другое — знать, что другой мужчина будет прикасаться к ней так, как мне хотелось бы. Не испытывай меня.

Коул в мгновение ока превратился из друга в альфу Бримстоун. Резко выдохнув, он заговорил немного спокойнее.

— Я провёл всё утро в её мыслях. Она хочет тебя, Аспен. Кэнди должна знать, что её любят и что она принадлежит кому-то. Возьми себя в руки и заяви на неё права.

Коул не стал дожидаться ответа. Входная дверь со щелчком закрылась за ним, оставив меня в одиночестве бороться с желанием, которое ураганом обрушилось на моё самообладание. Из кухни донёсся тихий смех Кэнди, и я сжал кулаки, борясь с желанием броситься к ней. Как бы мне ни было неприятно это признавать, Коул был прав.

С точки зрения размера, мы с Кэнди не были идеальной парой. Каким бы нежным я ни был, спаривание со мной доставит ей некоторый дискомфорт. Если бы я овладел ею сейчас, когда в моём теле бурлил коктейль из вожделения, гнева и альфа-энергии, я бы, скорее всего, взорвался и потерял самообладание. На меня давили сильнее, чем на взболтанную газировку, и я не хотел причинять ей боль.

Что, если я возьму её, как хотел мой волк, и она возненавидит меня позже? Хуже того, что, если доверие в её милых глазах сменится страхом?

Тихий голос Фроста, за которым последовал мелодичный голос Кэнди, вызвал острый приступ ревности, пронзивший мою грудь. Может быть, если я сяду за стол и посмотрю, как она ест, это успокоит моего возбуждённого волка. Я уже направлялся на кухню, прежде чем закончил мысль.

Я осознал свою ошибку, как только Кэнди появилась в поле моего зрения. Фрост был занят тем, что выкладывал содержимое битком набитого холодильника на островок посреди кухни.

— Серьёзно, Фрост, всё сойдёт. Я не привередлива!