— Да, так, давайте дальше.

— Первый Закон Ньютона никто не отменял, и наша трубочка продолжит движение по инерции, сквозь расплав, пока не упрется в конец канала. Теплопроводность гранита в 15 раз ниже теплопроводности стали, и расплав какое-то время будет сохранять температуру никак не ниже 1000°. Металл трубочки расплавится, и наша водичка окажется в полости, равной объему трубочки.

— Бедная водичка! — прошептал Иван Антонович, — как вы с ней сурово.

— Да что вы, Иван Антонович, ничего с ней не случится, водичку невозможно уничтожить, она просто изменит свое состояние, мгновенно вскипит, преобразуясь в насыщающие водяные пары. Так, Иван Антонович, я ничего не путаю?

— Да, вроде бы, так. Конечно, будут насыщающие водяные пары, так как объем минимальный, и воде некуда испаряться, да при такой высокой температуре.

— Ну, а теперь, Иван Антонович, если все правильно, я перехожу к главному. Давление насыщающих водяных паров зависит от температуры в экспоненциальной зависимости. Даже при 150° давление составляет 15 атмосфер, а при дальнейшем увеличении температуры график идет практически вверх, вертикально, то есть, при 1000° давление составит сотни, а, скорее всего, тысячи атмосфер. Вот и все.

— Что все?

— Как что? Тысяч атмосфер в этом бедном камне, то есть, ему — конец, разлетится в прах.

— Да ну вас, Исаев! Что вы тут мелете? Что за ерунда! Вот еще, напасть, да на мою голову! Вы бы сначала надели шляпу и очки, а потом умничали! Ходят тут всякие, несут ерунду и чушь! Откуда вы такой взялись?

— Из комендантского взвода, — тяжело выдохнул Николай.

Иван Антонович замолчал, вглядываясь в нарисованные Николаем наброски, и водил по ним пальцем. Он просто пе-ре-ва-ри-вал услышанное, пере-вари-вал, пере-варивал и… переварил. И пришел в себя. — Извини, Коля, что-то нашло, наговорил… просто было не осознать. Это такое, такое… открытие!

— Да ладно, Иван Антонович, вы бы слышали, чего я сам себе наговорил, слава богу, не вслух.

Какое-то время Иван Антонович сидел, ничего не говоря, и Николай легко догадался, что он просто повторяет про себя то, что только что услышал и осознал. — Пойдем, доложим начальнику, Геннадию Васильевичу, — предложил он. — Ты не будешь возражать, если рассказывать буду я? — и Николай, разумеется, не возражал, так как хотел послушать ход рассуждений со стороны.

Но послушать со стороны ему не удалось, так, как только они вошли в кабинет, туда, постучавшись, заглянула Зоя и сказала, что Исаева на проходной дожидается начальник милиции. Геннадий Васильевич с удивлением посмотрел на Николая, который пояснил, что встретиться предлагал именно он, а в связи с тем, что выход за территорию закрыт, капитан Селезнев пообещал подъехать сам.

И тогда, начальник КБ, сказав, что нехорошо заставлять пожилого человека ожидать, Николая отпустил, который прихватив заготовленный подарок — книгу «Преступление и наказание», отправился на проходную.

Начальник караула, сославшись, что идет проверять посты, любезно предоставил им свой небольшой кабинет, где они смогли побеседовать.

Николай поблагодарил милиционера за прекрасно проведенное им расследование преступления при захвате его, Николая, вражескими агентами, и вручил ему книгу, которую капитан с удовольствием принял. Он сказал, что расследование — его прямая обязанность и ничего выдающегося в нем нет, а решил он встретиться с Николаем, так как у него есть большая, личная просьба, о которой он не хотел говорить по телефону при своих подчиненных.

— У наших девочек секреты не держатся, — продолжил он пояснять, — и я прекрасно знаю, что ты напрямую общаешься и с Наркомом и самим Верховным Главнокомандующим. И поэтому я прошу тебя, чтобы ты ни в коем случае не стал просить их, чтобы меня каким-нибудь образом поощрили. Я и так из-за тебя уже получил серьезное взыскание — строгий выговор, именно за это расследование.

— Да как же так, товарищ капитан? — удивился Николай. — Я же прекрасно знаю, что вы провели расследование, которому позавидовал бы сам Шерлок Холмс.

— Вот за него и получил, когда до моего областного руководства дошло, что со мной напрямую общались из Генерального Штаба Красной Армии. Ты же знаешь, как начальство не любит, когда действуют через его голову. А предлог всегда найдется. Меня наказали за то, что я, не дождавшись оперативной группы из области, приступил к расследованию, не получив на то приказа. Формально — все правильно, а то, что улетучились бы все запахи, их к делу не пришьешь.

Николай это точно знал по тому случаю, когда его комбата Верховцева арестовали по предлогу за то, что он чего-то там не доложил, хотя батальон остановил фашистские войска, рвущиеся к Москве (с помощью отряда капитана Неустроева, конечно).

— Так что ты, Исаев, не принимай, пожалуйста, никаких действий в этом направлении, дай мне спокойно дослужить до пенсии, мне совсем немного осталось.

И Николаю ничего не оставалось делать, как пообещать. То, что Верховцев уже назвал Селезнева Верховному главным действующим лицом блестяще проведенной операции, он упоминать не стал, полагая, что это не его дело. Он просто проводил пожилого капитана до саней-розвальней и, заметив, что тот никак не может сесть, помог ему кое-как взобраться на сани, еще раз отложив этот нонсенс, эту глупость с грузовыми повозками для перевозки людей, в своих мыслях.