* * *

— Ну и чего ты опять, Исаев, надумал? — спросил Николая адмирал, когда утром следующего дня он пришел в штаб.

— У меня пара вопросов, товарищ адмирал, маленьких.

— Ну, давай, задавай только мне через 15 минут нужно на совещание.

— Товарищ адмирал, у старшего лейтенанта Никифорова, командира торпедного катера, возникли проблемы, можно сказать, не по его вине, — и Николай начал рассказывать про ремни, бензин и гауптвахту.

— Он что, тебя адвокатом нанял? — перебил его адмирал.

— Нет, что вы, это я сам, по собственной инициативе.

— Ну и напрасно, Исаев, твой друг Никифоров сам во всем виноват, нечего было пререкаться со старшим командиром, тем более находясь в строю. Я его прекрасно понимаю, он чувствовал себя героем, и это действительно так, а получил небольшое взыскание. Нужно было его принять, а потом действовать по уставу, то есть, подготовить и подать рапорт, и все бы сложилось так, как нужно и были бы выданы новые ремни, списан бензин и не было бы «губы». Я взыскания отменять не буду.

— Я понял, товарищ адмирал, — пробормотал Николай.

— Кстати, — продолжил адмирал, — я представил весь экипаж катера к наградам за уникальную операцию по буксировке баржи; и командира, в первую очередь, естественно. Разумеется, если в приказе наркома будет указано, что с награжденных снимаются ранее наложенные взыскания, то это другое дело. Не отменяются, Исаев, а снимаются. И твоему Никифору это будет урок на будущее. Да, в рапорте я указал, что в операции ты принимал самое активное участие, чтобы и про тебя не забыли. Давай второй вопрос.

— Вот, товарищ адмирал, иностранная валюта, американские доллары, — и Николай показал купюру адмиралу и рассказал о ее происхождении. — Ведь валюту положено сдавать государству, то есть в банк, а здесь банков нет, и я бы хотел, чтобы вы ее приняли вместо банка.

— Даже не подумаю! — резко ответил адмирал, — сам с ней разбирайся, не было мне печали.

— Я понял, — с тоской ответил Николай, — я тогда пойду. Да, товарищ адмирал, можно мне позвонить в Москву?

— Да, можно, ступай на узел связи, скажи, что я разрешил.

Николай открывал дверь, когда адмирал окликнул его. — Вот что, Исаев, с валютой могу посоветовать только одно — иди к начальнику финчасти, и решите вопрос с ним.

— Спасибо, товарищ адмирал!

На узле связи стрекотали телеграфные аппараты, было очень шумно, но Николай заткнул пальцем ухо, назвал код, и его соединили с начальником аналитического отдела Генерального Штаба, его бывшим комбатом, товарищем Верховцевым, который, несмотря на то, что в Москве уже вечер, был на рабочем месте.

Верховцев, как настоящий аналитик, о проведенный уникальной операции знал во всех подробностях, и пообещал, что просьбу Николая постарается выполнить. То есть, с командира катера Никифорова, снимут наложенные ранее взыскания.

Начальник финчасти, капитан в морской форме, оказался на месте и Николай, поздоровавшись, сразу протянул ему злосчастную купюру, от которой капитан отшатнулся, как от какой-то угрозы. — Что это? — спросил он тихим голосом и приложил палец к губам.

Николай полушепотом рассказал, что это американская купюра, и о том, как она ему досталось.

— И зачем она мне? — спросил капитан.

— Положите в сейф, а когда поедете в банк, там ее сдадите, как положено по закону.

— Да ни за что! А вдруг ревизия, она всегда бывает неожиданно, чтобы проверить — не обсчитал ли я кого-нибудь на 10-15 копеек. Обнаружат эту купюру, и мне конец, лишат звания и передадут дело в суд. Скажите, а почему вы ко мне пришли?

— Послал адмирал.

— Адмирал? Интересно! А что он сказал?

— Он сказал пойти к вам, и решить вопрос.

— Так это же другое дело, сейчас решим! Давайте, для начала закурим! — капитан вытряхнул из пепельницы окурки и достал новую папиросу. Закуривайте!

— Я не курю.

— Ну, ради знакомства можно разик и закурить, — капитан перешел на громкий голос. Он взял купюру из руки Николая и поджег ее за уголок. — А что это вы такое курите, товарищ? — спросил он.

— Махорку, моршанскую, — ответил Николай, включившись в игру.

— Ну и вонючая же ваша махорка, но ничего, у меня вентиляция хорошая, сейчас вытянет.

— О, спасибо, товарищ капитан! — сказал Николай, вставая со стула, — за решение вопроса, — а купюра уже догорела, и от нее осталась только небольшая кучка пепла. — До свиданья!