И Николай решился. Строгим голосом он произнес: — Старший лейтенант Никифоров!

— Я! — бодрым голосом ответил Виталий.

— Слушай боевой приказ!

— Есть слушать приказ!

— Приказываю: стандартной торпедой поразить ближайший к нам японский корабль, второй, опытной — торпедировать остров! Выполняйте!

— Есть выполнять! — ответил командир. — Да с удовольствием, люблю такие приказы, — добавил он, и продолжил: — Экипаж, к торпедной атаке! Рулевой, левый оверштаг!

Катер лихо развернулся на 180°, да так что Петр Юрьевич повалился на Николая, который удержался на ногах, схватившись за какую-то железку. А катер уже двигался по направлению к острову.

— Лево руля на один румб! — продолжал командовать командир, приникнув к визиру, — так держать! Левый торпедный аппарат, товсь! Глубина полтора, ход — самый полный.

Теперь катер двигался прямо на ближайший японский корабль. — Да это же просто мечта, — воскликнул командир, — торпедный треугольник превратился в отрезок прямой, не надо ничего вычислять. Левый аппарат, ПЛИ!

На корме грохнуло, катер покачнулся и немного накренился на правый борт, и сразу последовал рапорт: — Торпеда вышла, погрузилась, набирает ход!

А командир продолжал командовать, и катер стремительно повернул налево, а потом направо, нацелившись носом на остров — в промежуток между японскими кораблями.

— Они заметили торпеду, — сообщил Петр Юрьевич, — кричат, что она слишком близко, и корабль отойти не успеет, а Николай заметил, как с обреченного корабля матросы начали прыгать за борт, пытаясь таким образом спастись.

Триста килограммов заряда торпеды грохнули так, что заложило уши через танковые шлемы, а японский сторожевик просто превратился в две половинки, которые быстро затонули. — Это вам за Порт-Артур! — прокомментировал Петр Юрьевич.

— Правый торпедный аппарат, товсь! — скомандовал командир. — Глубина три, ход — средний. Аппарат — ПЛИ!

И, как только поступил рапорт, что торпеда вышла, и набирает ход, последовала команда: — Рулевой, левый оверштаг! А потом: — Полный вперед!

Теперь их катер уходил от острова, чтобы не оказаться в зоне поражения, а Николай внимательно наблюдал за островом через корму катера. Сработала ли торпеда, они за шумом двигателей не слышали, но заметили, как птицы-обитатели острова, резко взмыли в небо и стали разлетаться в разные стороны, хотя, когда взорвался японский сторожевик, они взлетели, а потом вернулись на свои места, когда прекратился грохот разрыва.

Затем они услышали какой-то гул, скорее всего, низкочастотный, перекрывающий грохот двигателей катера, а потом Николаю показалось, что скалистая вершина острова начала покачиваться, а потом…

Остров разлетелся на огромные куски, которые, как в замедленной съемке, взлетали вверх, а затем падали в негодующую воду, поднимая огромные волны, и топя японские корабли, как мальчишка-шалун топит свою игрушечную лодочку в луже.

Некоторые куски скальной породы долетели даже до катера, но никакого ущерба не причинили. Над тем местом, которое было островом, поднялась огромная туча пыли, которую медленно относило ветром.

— А это вам за Цусиму! — радостно сказал Петр Юрьевич.

И только после этого до них докатился долгий, раскатистый, переливчатый грохот, от которого у Николая, как и у остальных членов экипажа, заломило виски и из глаз потекли слезы, не говоря о том, что их оглушило. И они стояли, вглядываясь друг в друга с широко открытыми ртами.

— Контузия, — прошептал Петр Юрьевич, первым пришедший в себя, и, потрясши головой, он продолжил слушать эфир. — Ближний, уже другой голос, сообщает, — начал он перевод, — что произошло землетрясение, полностью разрушившее остров и вызвавшее цунами, и что обломками горы уничтожено 10 сторожевых кораблей, а еще один корабль торпедирован русской подводной лодкой, и из всего дивизиона остался только один корабль.

— Ну и дела, Исаев! — услышал Николай голос, расстроенного донельзя, капитана Неустроева, — черт бы побрал этот Искусственный Интеллект, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Так все хорошо получилось, а он, идиот, не просчитал, что японцы просто не поверят, что это землетрясение вызвано нашей торпедой. Все пойдет насмарку, нужно что-то срочно придумать. Давай, Исаев, постарайся, придумай что-нибудь; ты находишься на воде, и она тебе поможет. Давай, думай!

Волнение, поднятое взрывом, улеглось, пыль развеялась, и Николай увидел, что от острова ничего не осталось — ни единой скалы, и лишь вдалеке был виден уцелевший японский корабль, который был крайним в окружавшей их цепи. А как поправить ситуацию он уже знал — знал из ночного сновидения, которое не мог вспомнить утром, так как в тот момент это знание ему не требовалось.

— Дай гарнитуру и скажи наш позывной! — попросил он радиста.

— Позывной «Двенадцать», по номеру катера, — ответил радист, передавая гарнитуру.