— «Ну, мы попали», — подумал Николай, — «что же нам делать? Вступать в бой? У нас всего оружия — пулемет, а две торпеды против таких небольших, быстроходных кораблей, похоже, оружием не являются».

К своему удивлению никакого страха он не испытывал, а четко осознавал, что будучи «Водным Стражем», находясь на ней, Воде, она ему, непременно, поможет. Нужно только решить, придумать, как это сделать.

И решение легко нашлось. Николай прикоснулся правой рукой к своему знаку «В», попросил Воду и Морского Царя «не отказать в просьбе», затем взял висящую на крючке большую кружку и, нагнувшись, набрал в нее воды из струи, отбрасываемой катером. Мысленно перекрестившись, он плеснул этой водой справа вверх, а затем слева вверх от катера, и… ничего не произошло.

— Виталий! — сказал Николай командиру, — давай, пройдем между этими двумя сторожевиками, они нас не видят, только нужно уменьшить шум моторов, и двигаться так, чтобы не поднимать сильную волну, по которой нас заметят.

— Ты с ума спятил, — Никола?!! — изумился командир, — ведь расстреляют.

— Давай, давай! — подтвердил Петр Юрьевич, — Исаев всегда знает, что надо делать. Действуй!

— Ну, давайте, попробуем, раз такое дело, — согласился командир и приказал перевести двигатели на подводный выхлоп, чтобы их не было слышно.

— Два ближних голоса наперебой сообщают, — между тем перевел Петр Юрьевич, — что наш катер перешел в подводное положение, что это не катер, а подводная лодка, и они теперь не могут выполнить приказ. Дальний голос, — продолжил он, — обозвал их грязными, вонючими подштанниками, а это одно из самых страшных ругательств, и сказал, что если они не захватят русский катер и его экипаж, он прикажет им, своим подчиненным, сделать харакири.

— Вот это да! — прокомментировал Петр Юрьевич. — Такая угроза обратного действия не имеет, то есть, самурай не имеет права отменить указание о харакири. В принципе, такая возможность есть, но ее никогда не применяют, потому что она затрагивает честь самурая. Он может отменить свой приказ, но после этого сам должен сделать себе харакири — перед лицом тех, кому он свой приказ отменил.

Катер между тем спокойно прошел между двумя японскими кораблями, и продолжал медленно удаляться от острова, намеченного для испытаний.

— «Ну вот!» — подумал Николай, — «опять приказ не выполнили, и что теперь делать? Удирать от японцев? Да, мы на своем катере уйдем, им нас не догнать, а вдруг направят самолет, тот моментом догонит, сбросит бомбу, так и пропадет неиспытанная торпеда. Эх, где же вы, капитан Неустроев со своим Иваном Ивановичем, он бы подсказал — как поступить».

— Да здесь я, здесь, Исаев, — послышался в голове Николая знакомый голос, — привет, я здесь, я сразу же получил сообщение о том, как ты ловко воспользовался своим статусом и сумел спрятать катер. Я вижу всю обстановку, и, именно сейчас, мы с моим Иваном Ивановичем — Искусственным Интеллектом, прокачиваем всю сложившуюся ситуацию, включая все международные отношения и политическую ситуацию. Подожди немного, я сообщу тебе результат, не дрейфь!

— Давайте, подождем немного, — предложил Николай командиру и Петру Юрьевичу, — посмотрим, как будут развиваться события, все равно они нас не видят.

— Так и будем болтаться туда-сюда, — пробурчал командир, — опять на меня лишний расход бензина, ладно, за восемь бед — один ответ, подождем.

— Ага! — подал голос Петр Юрьевич, — милый разговор продолжается, дальний голос спрашивает своих собеседников — не перепили ли они саке так, что ничего не видят, а они отвечают, что даже не нюхали и, что решили лечь в дрейф, и подождать в надежде, что катер всплывет.

— Вот и подождем, друг друга, — ехидно добавил командир, — посмотрим, у кого раньше терпение кончится.

А японские корабли между тем выстроились красивой дугой вокруг того места, где они в последний раз видели торпедный катер и стали лагом, то есть, боком к этому месту, чтобы уменьшить возможность выхода катера из оцепления.

Буквально через пять минут Николая услышал знакомый голос: — Эгей, Исаев мы все прокачали, сейчас сложилась просто уникальная ситуация, когда уже сегодня можно разобраться с Японией без разрушения морских фортов, десантов и других военных действий. У вас ведь две торпеды?

— Да, две, товарищ капитан, одна — стандартная, вторая — переделанная.

— Я, Исаев, предлагаю сделать следующее: обычной торпедой ударить по одному из японских кораблей, так для острастки, а второй, переделанной, врезать по острову. По моим, то есть, по нашим расчетам, результат будет просто ошеломляющий. Давайте, приступайте.

— Да что вы, товарищ капитан! Как можно? Ведь наша страна не воюют с Японией! Каковы будут политические последствия?

— Последствия, Исаев, будут самые чудесные, лучше не бывает, Искусственный Интеллект ошибиться не может. И чего тебе лично бояться? Тебя, в любом случае, делать харакири не заставят, ну, а если дадут лет десять лагерей, отсидишь не хуже других. Если высшую меру — еще лучше, мучиться не придется. У нас руководство гуманное, никого делать харакири не заставляет. Давай, действуй, не теряй время!

— Вам бы только шутить, товарищ капитан, — ответил Николай и рассказал командиру катера, что нужно сделать.

— Ну, ты даешь, Никола, — ответил командир, — я этого делать не буду, так как мне приказа стрелять по японцам не было, вот тебе мой ответ.

— Послушай, Виталий, ведь адмирал дал тебе команду — выполнять все мои указания, так выполняй!

— А мне твои указания типа «надо бы вот это сделать» совершенно по барабану, мне нужен приказ.

— Что ты менжуешься, как засватанная девица, которой и хочется и колется! — подал голос капитан Неустроев, — отдай приказ, раз тебе дали полномочия.