Несколько дней князь оставался за городом. Вернулся он несчастным и потерянным. А мечтал только об одном, как бы поскорее уехать отсюда. Любой другой город был бы радостью для него.

Я помню этот гул на площади, где собрались тысячи людей, готовых все снести на пути своем. Князь стоял перед ними молча. Что-то им говорить было бесполезно. И тогда ярость отразилась на лице его. Я испугалась даже.

Они кричали, чтобы он убирался, им не нужен такой князь. Воины прикрыли князя, и потребовали, чтобы он удалился во дворец. Бледный, как полотно, он метался в пределах дворца и больше к ним не выходил. Словно разбойники, покидали мы княжеский дворец, стараясь не сталкиваться с новгородцами.

Старуха-ведьма последовала за нами. Бояре молчали. Мы скрылись в дремучем лесу. Посланник из Владимира отказал им, великий князь не собирался сюда никого больше посылать на растерзание. Всем было понятно, и им, и нам, что по воле великого князя Ярослав должен был вернуться в город, который, как ему казалось, он покидал навсегда. Какое горькое и страшное это было возвращение. Хотя мы и боялись князя Всеволода, но он был страшно далек от всего здесь творившегося.

В том самом лесу, в небольшом замке мы провели еще одну ночь. Но буря не утихала.

Глава 7 Возвращение

Еще до рассвета мы вернулись в наш город. Там все пока было тихо. Слишком тихо доля того, чтобы нам успокоиться. А потом все началось снова. И если бы в тот момент не появился великий князь с воинами, то нас возможно и в живых бы не было. Но, сметая все со своего пути, Всеволод торжественно въехал в город. Толпа смолкла в один миг.

Этот седовласый красавец одним своим появлением смог смирить их всех раз и навсегда. Он показал и собственному сыну, каков настоящий князь, как он должен действовать.

Он произнес какую-то странную речь. Мы не могли понять, что он говорил тогда. Он зашел в гридню, но на пир не остался. Ярославу сказал он лишь несколько слов, досадуя, что ему пришлось проделать такой путь.

Но как хотелось мне столкнуть его с Мстиславом, и посмотреть на этих двоих властелинов, они стоили друг друга.

Он уехал, и в гридне, и в городе воцарилась тишина. Нам надо было оставаться и жить там дальше. Это оказалось труднее всего.

Только разъяренные физиономии и яростные голоса были вокруг. Я дрожала всем телом и просыпалась в холодном поту. Мне казалось, что этот кошмар никогда не кончится.

И в этом мире я ждала своего ребенка, и с тревогой думала, что родиться может девочка. Это не понравится князю, и страшно даже представить, что с ней может случиться в этом мире. Но ему в те дни было мало дела до меня, и до моего еще не рожденного ребенка, слишком тяжело было оставаться здесь и править.

Я так часто слышала истории про любовь, но отчего же со мной такого никогда не случалось

Князь вошел в мои покои в полночь, после пира. Он был пьян и страшно одинок. Я притворилась, что сплю. Он ходил по комнате, на что-то натыкаясь, потом уселся на край постели. Я все еще не хотела возвращаться к реальности и о чем-то с ним говорить, но ведь он пришел именно за этим.

– Я совсем один в этом мире, – услышала я его голос, и я не знаю, когда мы вырвемся из этого ада.

– Все уляжется, – говорила я ему, – завтра наступит утро, и будет лучше

– Никогда не будет лучше, в этой жизни точно, – выдохнул он.

– Что ты от меня хочешь, ведь я не жена твоя, не княгиня.

И вся горечь, и обида вдруг прорвалась наружу, – но я остаюсь с тобой, и так до самого конца, – прошептала я в тот момент. Он уставился на меня и замолчал. Какими пустыми и отрешенными были его глаза. Он ждал от меня совсем других слов. Я разрыдалась, не в силах больше теперь всего этого. Он поднялся и ушел. Я не стала звать его. Мне было жаль его и только. От теплоты и доверья не осталось и следа. Мне казалось, что я не могу нести крест, который взвалила на свои плечи. И тогда я поняла, что должна избавить его от себя и своего ребенка.

– Если мы будем нужны ему, то он найдет нас. Но еще лучше, если мы больше никогда с ним не встретимся.

Куда могла я отправиться? Конечно, в монастырь

Недалеко от Новгорода я и нашла подходящий. Я уверяла себя, что так будет лучше и для меня, и для ребенка. Трудно будет добиться того, чтобы они понимали и любили друг друга. Но я верила, что поступаю правильно. Защиты и поддержки не было никакой.

Мы тихо уехали на рассвете из города. Я попросила служанку передать ему письмо, в котором обо всем и рассказала. Дорога оказалась тяжелой, мне было плохо. Но за нами никто не гнался, и никто не встретился на пути нашем.

Я понимала, что до самого вечера князь Ярослав вряд ли о нас вспомнит. Он меня порой целыми днями не видел. Но если все переменится, то после родов я вернусь к нему назад. Я думала о том, как стану оправдываться.

Монахини встретили меня ласково и ни о чем не расспрашивали. Слезы умиления навернулись на глаза. Но если бы не ребенок, я бы давно куда-то сбежала от них, но пока не могла такого сделать. Постепенно все успокоилось, князь не искал меня. И я бродила по окрестностям монастыря и понимала, что все кончилось, все мои усилия были напрасными и я сама во всем виновата. Здесь был покой, как на кладбище, но зато не было никакой вражды.