— Хорошо, но где эта планета? Как мы туда попадём?

— Всё в памяти врат, я передал координаты Рою и рептилоидам. Они тоже зафиксировали схлопывание и связались со мной. Их представители ожидают нас у планеты.

— Гир, ты уверен, что вам стоит с нами перемещаться? — спросила Мира. — Может вам остаться? Фея не совсем здорова.

— Мы идём вместе, — твёрдо сказала Фея. — Мы не можем оставаться на Орфее в момент перехода, нас там не было, и не должно быть.

— Хорошо, сколько времени до открытия портала? — спросил Борис.

— Уже скоро. Идёмте, мы уже всё подготовили, — сказал Гир.

В зале перемещения Орфея Гир и Фея прибавили свой груз к земным кубам. В ожидании открытия портала Борис спросил:

— А как на Орфее восприняли ваш нынешний статус, есть для вас какие-то изменения?

— Мы всё те же ученые, наш статус сохранился, и наша миссия даже включена в исследовательскую программу, это нас поначалу и сбило с толку, выходит, что для нас трагедия обернулась только потерей ребёнка.

Гир сжал руку Феи. Мира провела рукой по глазам, а Федя в душевном порыве воскликнул:

— Это безответственно!

Кому был направлен этот возглас, то ли к отсутствующему Быстрову, то ли к самому Гиру, понять никто не успел: прозвучал мелодичный звук и портал медленно открылся. Разноцветный туман уже не вызывал романтических чувств, и все шагнули в него без приглашения.

Вышли они в пустой зал с серыми стенами, и только в глубине у дверей ярко светились огоньки аппаратуры. Врата были без украшений, — простая железная плита с номером 16—54А. В дверях показались две фигуры: массивная и высокая — рептилоид Шир, и небольшая в переливающемся зеркальном скафандре — самка Роя Веста. Борис представил своих спутников. Шир и Веста уже знали о проблеме в общих чертах, поскольку получали от Гира более подробные сообщения.

— Ну что ж, ведите нас на корабль, я так понимаю, до планеты нам предстоит перелёт, — сказал Борис.

— Да, — подтвердил Гир. — Нас ожидает запасной корабль, координаты планеты уже заложены в его систему. Пока мы будем лететь, а это займет сутки, я вас ознакомлю с биологией планеты и текущей стадией эксперимента.

Группа прошла через небольшие коридоры-шлюзы и заняла несколько кают. После объявления старта и выхода корабля на курс все снова собрались в зале, который также играл роль столовой, места для совещаний и отдыха. Но решили перекусить, дискуссию отложить на потом. Корабль был оборудован роботом-кухней, запрограммированным на основные рецепты кухонь гуманоидных рас; умел он создавать и заказные сочетания вкусов и блюд. Наибольшее любопытство проявил Федя, ему очень хотелось узнать, чем питается Веста, но Борис, заметив этот порыв, слегка усмехнувшись сказал:

— Веста очень скромна и никогда с нами не примет пищу.

Заметив смущение на лице Феди, Веста парировала:

— Федя, я как-нибудь вам покажу, но не могу продемонстрировать это на корабле.

Все заулыбались и напряжение спало. А федино любопытство перехватил Шир, заказав себе блюда из шевелящейся массы разноцветных червяков и жуков, которые хотели немедленно покинуть его тарелку, но тот ловко хватал их длинным раздвоенным языком. При этом он не переставал подмигивать Феде, и предложил и ему пару червяков на пробу, мол, он же знаком с древней земной культурой, где люди вполне поглощали белок даже в такой необычной форме. Федя не растерялся, подхватил червячка на вилку, демонстративно посыпал его перцем и прожевал под дружный хохот всей компании. После обеда все были готовы выслушать Гира. Но на этот раз заговорила Фея.

— Мы — я, академик Быстров и Гир, — долго обсуждали выбор планетарной системы. Она должна была располагаться на периферии, чтобы не затронуть внутренние пути перемещения; чёрная дыра должна была находиться в стадии стабильности, и всё это должно было быть неподалёку от Орфея. Всем параметрам удовлетворяла одна система — астероид, близкий по массе к статусу планеты, звезда — жёлтый карлик, которую мы назвали БиГинер, что в древнем земном языке означало "Начало", — так нам пояснил Быстров. Я собрала несколько групп на Орфее, которые выделили средства для строительства станций переброски энергии, Рой и рептилоиды тоже присоединились своими вкладами, хотя и не участвовали непосредственно в проекте, — она посмотрела на Шира и Весту, и те утвердительно кивнули.

— Я также знаю, что Быстрова поддержало правительство Земли, хотя он этого не афишировал. Станции построили довольно быстро, они стали аналогами порталов с некоторыми модификациями, которые были всем нам известны. Неизвестен был только блок у чёрной дыры, который собирал отторгнутую материю на горизонте событий. Этот аппарат аккумулировал частицы материи в блоке преобразователя, где они переходили в волновую стадию, параметры этих волн перепрограммировались, затем они снова материализовались и бомбардировали поверхность планеты, что и давала ей новый химико-биологический состав. Когда на планете стало наблюдаться развитие фауны, кислородная и водная среда уже вступили в активное биоразвитие, академик Быстров захотел увидеть это своими глазами. Он спустился на планету, а мы оставались на станции, принимая очередной груз. В этот момент и произошел коллапс, причины которого нам неизвестны.

Тут вмешался Шир:

— У меня есть кое-что. Мы наблюдали за всеми преобразованиями с помощью системы сверхдальних телескопов, которые сохранились со времён до нашего вхождения в Содружество, и зарегистрировали вспышку на БиГинере, как вы её теперь называете. Именно в этот момент и произошел коллапс.

— И мы подтверждаем это, — добавила Веста. — Не могу вам открыть, какими методами, но мы, как заинтересованная сторона, также следили за вашими действиями. Но что именно произошло в системе, и почему произошло схлопывание, — ответ на эти вопросы нам надо искать на планете, у академика Быстрова.