Мне пришлось протискиваться мимо других струпьев, и это меня замедлило. Боль в ребрах, когда я прижималась к стене и протискивалась мимо них, была почти невыносимой. В некотором смысле было бы проще остановиться, рухнуть и позволить Пригу поймать меня. Но страх перед расправой заставлял меня двигаться вперед. Я, спотыкаясь, преодолел оставшуюся часть лестничного пролета, перед глазами все плыло от боли, а дыхание было прерывистым и болезненным. Тогда я поняла, что мне от них не убежать. Возможно, в обычный день я бы и смогла, но я была слишком изранена, чтобы поддерживать свой темп. Я уже замедлялась, мой бег превратился в непокорное спотыкание.

Пошатываясь, я спустилась по лестнице в коридор, который был тускло освещен даже по меркам Ямы. В нем не было других струпьев, и он уходил в темноту; слабо горел только один фонарь, прикрепленный к стене. Все выглядело немного темнее, чем обычно. Я решила, что, возможно, слишком сильно напрягла свое тело. Я наткнулась на ближайшую стену и на мгновение остановился, чтобы перевести дух. Но чем глубже я дышала, тем сильнее горело в груди, и мне казалось, что ребра врезаются в легкие.

Бывают чувства, которые трудно объяснить. Например, будто ты где-то уже бывала, будто ты что-то делала раньше и уже знаешь результат. Именно это чувство охватило меня, когда я потащилась по этому коридору. Я видела, как я, как, спотыкаясь, иду вперед, а Приг и его друзья меня догоняют. У меня также было чувство, что для меня это плохо кончилось. Долгое время я думала, что это просто слепая удача, что это чувство охватило меня, когда они меня почти догнали. Только несколько лет спустя, оглядываясь назад, я поняла, что видела этот коридор раньше. Я видела его в отражении, отбрасываемом щитом, еще в Академии Оррана и знала, что все это привело к моей смерти. Если только я ничего не изменю.

Я нырнула в ближайшее ответвление туннеля, крики Прига и его друзей раздавались где-то позади меня. Там был Тамура, он смотрел на потолок туннеля, освещенный маленьким фонарем, стоявшим на полу. Я колебалась всего мгновение, прежде чем, пошатываясь, пройти мимо него в темноту и рухнуть на твердый камень в конце туннеля. Я сжалась в комочек, насколько это было возможно, и отчаянно пыталась успокоить дыхание, глядя прищуренными глазами в сторону Тамуры и входа в туннель.

Приг и его друзья остановились у входа в туннель и уставились в мою сторону. Все трое тяжело дышали, и даже на расстоянии я могла сказать, что Приг рычит. Рот жирной пизды искривился от ярости и обещания расправы.

— Эй, старик. Ты видел маленькую сучку? — крикнул тот, кто управлял лифтами.

Я наблюдала, как Тамура отвел взгляд от потолка туннеля и посмотрел на Прига и остальных. Затем он рассмеялся — пронзительный смех, полный безумного веселья, которого никто другой никогда не мог понять. Тамура всегда был таким. Он видел то, чего не видел никто другой, и находил юмор там, где не мог найти никто другой. Чем больше я узнавала его, тем меньше я считала его сумасшедшим, и все же тем больше я считала его чокнутым.

Приг двинулся по туннелю, сжав кулаки. Я застыла. Мне хотелось вжаться в стену за спиной, но я не смела пошевелиться, чтобы это меня не выдало. Меня спасли друзья Прига, которые оттащили его назад. Тогда я этого не знала, но у Тамуры была репутация. Даже Деко не рисковал связываться со стариком.

Сердито выругавшись, Приг отвернулся и вместе со своими друзьями отправился искать меня в другом месте. Тогда Тамура впервые спас мне жизнь, первый раз из многих, и даже не понял этого. Я долго оставался там, прижавшись к стене туннеля. Я лежала там, пока шаги Прига и его дружков не растворились в эхе и за его пределами. Я лежала там, а Тамура удовлетворенно вздохнул и снова уставился в потолок. Пока мое дыхание не выровнялось, а боль в груди не утихла. Пока не перестало казаться, что костлявые пальцы сжимают мое сердце.

В конце концов, я заставила себя встать, держась за стену, хотя ноги у меня подкашивались. Тамура даже не взглянул в мою сторону. Интересно, знал ли он вообще, что я здесь? Я приблизилась к нему медленно и бесшумно, стараясь обойти его, не нарушая его странного очарования потолком туннеля.

Туннель казался таким же, как и любой другой. Как правило, мы устраивали их с высоким потолком, выше, чем я могла дотянуться, хотя я никогда не могла бы назвать себя самой высокой женщиной. Проходя мимо, я подняла глаза и не могла понять, на что он уставился.

Любопытство сгубило кошку, говорит пословица. Хотя, как ни странно, это черта, гораздо более характерна для нас, землян, чем для пахтов. Пахты, которых я знала, возненавидели бы меня, если бы я сравнила их с кошками, но сходство слишком велико, чтобы его игнорировать. Иногда я спрашиваю себя, не создали ли их Ранды в качестве домашних животных. Хотя, по правде говоря, Ранды считают всех нас, представителей низших рас, не более чем домашними животными или вредителями. Ну, а я считаю их ханжами и самодовольными засранцами.

— Это тот же туннель, что и раньше? — спросила я, поддавшись любопытству.

Долгое время Тамура молчал. Так долго, что я была близка к тому, чтобы сдаться и оставить его в покое. Думаю, мы оба немного рады, что в тот день у меня терпения у меня было немножко больше, чем обычно.

— Нет. — У Тамуры всегда была странная манера говорить. Иногда его голос звучит вяло, словно он с трудом протискивает слова через рот. Иногда он говорит с таким волнением, что слова вылетают почти одно за другим. — Здесь много туннелей, — медленно произнес он.