— Помните, вы обещали встать на рейде Датч-Харбора? — заявил Ваксмут.

— Не обещал, но советовал, Анатолий Петрович.

В рубках и салоне «Моонзунда» в этом походе явно наблюдался переизбыток людей с орлами на погонах. Вопреки всем наставлениям и рекомендациям на одном корабле шли командующий флотом и командующий эскадрой. С ними начальник штаба флота. Если с «Моонзундом» что стрясется, Тихоокеанский флот разом лишается головы. Заменить конечно можно, но быстро не получится. Искупало это то, что решение временное.

На втором этапе операции контр-адмирал Гейден с эскадрой работает близ Аляски, парируя возможный удар противника, а командующий флотом на крейсере уходит в Петропавловск-на-Камчатке. У Анатолия Петровича в зоне ответственности весь немаленький театр военных действий, весь флот, а не только его тяжелое ядро, силы прикрытия и обеспечения десанта.

— Передача с «Пожарского»!

— Что там? — Гейден рысцой подскочил к карте.

— Ясно. Волнение три балла. Ветер умеренный. Облачность редкая, — доложил офицер связи.

— Южнее Кадьяка, — командующий эскадрой нашел на кадре фигурку тяжелого крейсера.

— Анатолий Петрович, рекомендую отозвать дальние патрули из зоны действия авиации.

— Согласен. Готовьте приказ, — это уже штабным.

— У меня два дивизиона субмарин в районе, — палец обвел участок Аляскинского залива в районе шельфа. — Дня через три тоже придется отзывать, соляр в танках не бесконечен.

Подумав минуту, вице-адмирал Ваксмут запросил последние данные радиоперехватов.

— Что-то неладно? — обеспокоился Гернет.

— Может быть. Георгий Александрович, вы говорили про Датч-Харбор? Давайте смешаем карты и переиграем схему. Переходим на вариант «4–2».

— Риск, Анатолий Петрович.

— А нет здесь риска. Или мы их сейчас придушим, или они залезут в норы и придется долго возиться. Господа, готовьте приказ на подпись.

Командующий американскими силами на Западном побережье получил оповещение о русском ударе. Информация сразу ушла в штаб флота на Гаваях. Увы, все что американцы могли противопоставить русским, это три крейсера и дюжина старых эсминцев. Немногочисленные патрульные силы, полторы дюжины подлодок не в счет.

В Петербурге грамотно рассчитали схему операции. Однако, огромным неизвестным, джокером, способным разом изменить все оставалась погода. В среду 22 октября корабли и суда выбирали якоря. Шторм ночью сменился мерной зыбью, впервые за несколько дней на небе появилось солнце.

Успевшие обжиться на берегу морпехи возвращались на быстроходные транспорты и сторожевики. На острова сходила пехота, с ними флотские специалисты. Организация постов наблюдения и установка ретрансляторов дело серьезное, требующее не только рук, но и образованных голов в комплекте.

Корабли в бухтах принимали топливо с танкеров. Командиры соединений получали приказы и готовились к переходу. Матросы спешно ремонтировали что можно, счищали с палуб и надстроек наледь. Артиллеристы и гальванеры проверяли зенитки и оборудование.

Вечером десантная флотилия и соединения обеспечения вышли в море. К этому времени эскадра графа Гейдена уже рубила волны форштевнями. План операции разрабатывался в нескольких вариантах. Сейчас русские реализовывали один из самых смелых и агрессивных.

21 октября 1941. Кирилл.

Авианосец вновь вышел в море. Как всегда, летчики не знали курс и задачу соединения. Не знали где тяжелые бригады флота. «Синоп» видели на переходе. Тяжелый эскадренный авианосец со своей свитой недолго держался в пределах видимости. Вскоре «Выборг» остался в одиночестве, если не считать верного «Лешего» и полудивизион эсминцев.

Полеты пока не велись, дежурное звено истребителей на растяжках принайтовано к палубе. Еще два звена в ангаре в готовности к немедленному подъему. Летчики проводили время в каютах и ангаре. Карточные игры командование жестко пресекало, зато на корабле образовался клуб шахматистов. Кирилл Никифоров к этой игре талантов не имел, потому совершал регулярные набеги на библиотеку, или проводил время на баке. Зачастую в демократической корабельной курилке вспыхивали интересные споры на животрепещущие темы.

На флоте до сих пор все пребывали в недоумении после неожиданного отлета вице-адмирала Макарова. Командующий эскадрой отбыл в Россию. Зато штаб на Тринидаде возглавил командующий Северным флотом вице-адмирал Потапьев. Обязанности этих адмиралов не пересекались, потому неожиданная рокировка породила массу слухов. Усугублялось это тем, что Потапьев выше по должности, а Макаров командование эскадрой оставил на начальнике штаба и командире линейной дивизии. Этакий кентавр, где Милевский старше по должности и больше тянул, а Вилькицкий имел веское слово и право вето.