— Что пишет погода? — вице-адмирал Ваксмут кивнул начальнику своего штаба.

— Завтра обещают, ветер стихнет. Метеосводка с Чукотки обнадеживает.

— Вот и попали мы в самый дурной сценарий. Впереди переход в 400 миль. Кому повезло, чуть меньше. Пока посадят людей на корабли, пока соберем транспорты, пока дойдем, нас будут ждать.

— А что вы предлагаете, Георгий Александрович? Американцам тоже надо время чтоб перебросить подкрепления и окопаться.

— Драться. Как распогодится, переходим к следующему этапу. Только я бы держал эскадренный авианосец в радиусе тридцати миль от линкоров. А «Варяг» в прикрытии каравана. Вперед поисково-ударные крейсерские группы, — у командующего эскадрой чесались кулаки.

Подсознательно граф Гейден чувствовал страх перед неизвестностью. Все же после Средиземноморья тихоокеанские просторы до сих пор поражали масштабом. Климат тоже удивлял.

— Ветер стихает. Там ясно будет, — повторил командующий флотом. — Не мы одни из-за непогоды застряли. Арктика родимая ко всем одинаково относится.

Месяц назад во Владивостоке приключился интересный разговор, с которого ничего не началось, но который стал поворотной точкой в Алеутской операции. Как вице-адмирал Ваксут и предполагал, Ставка не забыла о существовании Тихоокеанского флота. Из-под Шпиля пришел не только приказ, но и черновой план операции.

— Извините, Анатолий Петрович, — возмущенно грохнул начальник штаба флота, — но умеют в Петербурге выбрать идеально неподходящее время. Янки только что чувствительно потрепали Нагумо, добились стратегической паузы, у нас осень на носу, зима скоро, В Беринговом море шторма за штормами пойдут, а там пролив льдом закроет. И тут нам ставят задачу десанта за тысячи миль от Золотого Рога!

— Время дурное выбрали, Евгений Сергеевич, — повернулся к контр-адмиралу Гернету граф Гейден. — А когда у нас другое бывает? Второй авианосец пришел, вот и прикрытие. Шесть транспортников в доках доработали до десантных кораблей, вот нам и есть с чего людей высаживать.

— У американцев два-три эскадренных авианосца, у нас полтора.

— Два у них, не перегибайте, Евгений Сергеевич. «Саратога» давно на дне. Из трех участвовавших в сражении у Самоа один точно до порта не дошел, еще один японцы бомбами пометили. Остался один. Из Перл-Харбора 96 часов хода, если не путаю. Четверо суток при самом грустном невезении у нас есть. С учетом того, что один авианосец в бой не бросают, у нас полторы недели навести порядок, вымести и вынести все что можем.

— А дальше?

— А дальше современных быстроходных линкоров у американцев нет. Господа, нашим самым сложным противником выступает погода.

Граф Гейден даже не смотрел на карту, около которой собрались штабные офицеры. Бравировал контр-адмирал, конечно, но иначе не мог. Реноме победителя при Оране обязывало.

— Приказ будем исполнять, подвел итог командующим флотом. Вам, Евгений Сергеевич, — кивок в сторону Гернета, — доработать как следует, учесть наши реальные силы и расчеты разведки. Погоду учесть обязаны. Если решим манкировать и тянуть резину, нас не поймут.

Присутствовавшим объяснять последнее не требовалось. Даже лишившись своего тяжелого авианосного ядра прошлым летом, сегодня Тихоокеанский флот может выставить три линкора, два авианосца с силами сопровождения, две полноценные крейсерские бригады. К этому отдельная крейсерская эскадра — четверка мощнейших красавцев «вашингтонцев» сверхдоговорных параметров, каждый из которых несет по четыре трех-орудийные башни с современными восьмидюймовками и солидное бронирование. Плюсом, три с лишним десятка эсминцев сведенные в две минно-торпедные дивизии, патрульные и минно-тральные дивизии, наскоро сформированные десантно-высадочные силы. Транспортная флотилия, которая по большей части отстаивалась в портах. Не забываем про подплав, шаливший на самых дальних коммуникациях, весьма болезненно покусывавший янки за пятки.

Разумеется, противник имел подавляющий перевес в линкорах, но реально мог противопоставить русским силам только несколько крейсеров и эсминцев. Все остальное прочно завязло на южном направлении. Даже появление авианосных сил противника у Аляски русский штаб был обязан учесть, но серьезно на это не рассчитывал.

— Какова наша реальная задача? — вспомнил Гейден.

— Датч-Харбор на Уналашке, если все пойдет хорошо, Георгий Александрович, — начальник штаба повернулся к карте. — Если фортуна и Бог нам фантастически благоволят, прихватить Кадьяк. Но я на это не рассчитываю. На Датч-Харбор тоже бы не облизывался.

— Поздно, или рано, — кивнул Гейден. — Но все же постарайтесь спланировать все вплоть до Уналашки. Если противник удержит Датч-Харбор, по весне нас может с Алеут банально выдуть свежим ветром.

Шторм действительно стихал. Ветер злобно свистел в снастях, но линкор уже не так качало на волнах, державшиеся рядом два эсминца легко всходили на мутные валы.

По левой кормовой раковине темнела стальная туша «Босфора». В расписание операции включили только два быстроходных линкора. Трофейный «Бархэм», могучий старик, сохранивший прошлым летом имя, но сменивший флаг, оставили в дальнем прикрытии у Камчатки. В бою англичанин будет только мешать и сковывать современные русские линкоры.