Ведь в этом и была ее ценность — в самый нужный момент она всегда оказывалась под рукой…

Выйдя из кабинета ректора, Остия прошла в соседнюю дверь, где располагался ее собственный крошечный кабинетик, гордо именуемый всеми «приемная», но на самом деле представляющий собой кухню с выходом на склад и проходом к голубятне.

Тщательно вымыв кофейную чашку с блюдцем, Остия поставила их на сушилку, и вдруг заметила, что дверь, ведущая на склад, слегка приоткрыта. Она совсем было собралась ее закрыть, как вдруг заметила, что изнутри, с дальнего конца каменной лестницы, ведущей вниз, проникает свет. Там явно кто-то зажег лампу, и может быть даже не одну. И еще оттуда доносился запах табачного дыма…

Придерживаясь за шаткие перила, Остия сошла по лестнице и остановилась на нижней ступеньке. Стеллажи вдоль стен были уставлены всевозможными предметами, которые могли в любой момент пригодиться в университетском хозяйстве. Имелся здесь и камин, который зажигали лишь в зимнее время, но сейчас он почему-то горел, и именно от него исходил тот самый свет, который Остия заметила из своего кабинета. Перед камином стояло кресло, которого раньше там не было — это было старое кресло ректора Брая, выбросить которое у Остии не поднималась рука.

И в этом кресле сейчас кто-то сидел, скрытый за высокой спинкой. Но Остия видела, что на подлокотниках лежат чьи-то руки.

— Кто здесь?! — спросила она громко. — Вигги, это вы?

Старый грил Вигги уже много лет служил уборщиком в ректорате и порой захаживал на склад, чтобы протереть здесь пыль или же выбрать себе новую щетку. Впрочем, это всегда происходило только с позволения самой Остии Арно.

— Вигги, зачем вы зажгли камин?

Никакого ответа не последовало. Тогда Остия сошла с лестницы и, пройдя вдоль стеллажей, остановилась у камина.

В кресле сидел незнакомец. Это был мужчина лет тридцати пяти, одетый в костюм обычного горожанина. Был он слегка небрит, но в целом не вызывал никаких неприятных ощущений. Но что Остии точно не понравилось, так это то, что мужчина курил трубку. Она вообще не любила запаха табачного дыма, и тем более не позволяла курить у себя на складе.

— Кто вы? Что вы здесь делаете?

Не глядя на девушку, мужчина выпустил в ее сторону длинную струю дыма.

— Второй ваш вопрос не имеет смысла, — сказал мужчина не очень приятным скрипучим голосом. — Вы прекрасно видите, что я здесь сижу в кресле и курю. А что касается первого вопроса, то я вряд ли смогу вам на него ответить. Поскольку и сам толком не знаю того, чью внешность мне пришлось взять на этот раз…

Остия непонимающе потрясла головой. Ей стало неуютно.

— Как вы сюда попали?

Мужчина наконец повернул голову в ее сторону, и она увидела, что белки его больших глаз окрашены в красный цвет, словно все сосуды в них полопались одновременно.

— Это было несложно, — ответил он. — Вы когда-нибудь слышали о мимикрогомах, дорогая Остия?

— О мимикрогомах? — переспросила девушка. Ей показалось, что она уже где-то слышала это слово, причем совсем недавно, но толи от волнения, толи от испуга, вызванного появлением этого странного человека, она никак не могла припомнить обстоятельств, при которых это произошло. — Что вы имеете в виду?

— Ну как же так? — усмехнулся мужчина. — Вице-консул Велиндер так торопился оповестить ректора Брая об их появлении в Предгорьях Заруна, отправил к вам своего последнего почтового голубя, а вы даже не придали этому сообщению никакого значения…

И тут Остия вспомнила, что действительно встречала это слово в послании Велиндера. Но… откуда об этом мог знать этот странный человек?

— Я не понимаю… Если вы сейчас же отсюда не уйдете, я позову на помощь!

Еще раз пыхнув дымом, мужчина поднялся с кресла, подошел к камину и бросил него свою трубку. Понюхал пальцы, поморщился и подошел к Остии. Ростом он был выше ее почти на голову.

— А между тем, — сказал он, — вам стоило бы уделить этому посланию больше внимания. Мимикрогомы этого заслуживают. Народ «шакли», как мы сами себя называем, лишь недавно пришел в Предгорья из мест своего обитания, но уже успел почувствовать свою силу среди таких, как вы…

По его лицу вдруг пробежала мелкая судорога, и Остия увидела, что оно на мгновение стало каким-то прозрачным, словно сделанным из стекла, а под ним, под этим стеклом, просвечивалось совершенно другая внешность — не человеческая даже, и вообще никого из известных ей сапиенсов. Скорее это был размытый облик какого-то зверя, напоминающего сапиенса лишь контурами, но во всем остальном он был странным, и даже страшным…

— Да, сохранять чужой облик слишком долго мы пока не способны, — сказало существо, голос которого сразу стал глухим, почти невнятным. — Но нам это не сильно мешает…

Протянув руку, существо взяло Остию за горло своими крепкими, как стальные стержни, пальцами и сильно сжало. Девушка закатила глаза, перед которыми сразу поплыл пестрый туман. В первую секунду она еще пыталась расцепить его пальцы на своем горле, но руки ее почти сразу беспомощно обвисли. Она только слабо трепыхалась всем телом и пускала изо рта пену, когда ее трахея с противным хрустом расплющилась в кулаке страшного существа.