Кэтра с силой дернуло назад, он едва не упал, но все же смог удержаться на ногах. А вот диморфодон не смог. От рывка его подкинуло над землей — морщинистые лапы так и мелькнули в воздухе — послышался хруст ломающихся позвонков, а затем и жалобный хрип, который, однако, быстро затих.

Голодный ящер в одно мгновение превратился из атакующего хищника в сине-белую бесформенную массу, судорожно бьющуюся в агонии. А Кли, все еще не оборачиваясь, чтобы хотя бы взглянуть на ящера, небрежно бросил веревку на землю, вытащил из ножен саблю и провел по лезвию пальцем, проверяя его остроту. Поднял саблю вверх, осмотрел клинок на солнце, а потом словно нехотя развернулся и направился к диморфодону. Он шагал на своих длинных пружинистых ногах и размахивал саблей, срубая траву перед собой. Подойдя к ящеру, пихнул его сапогом, чтобы было виднее шею, и одним коротким ударом отсек ему голову.

Струя зеленоватой крови взвилась над травой, но быстро иссякла, заплескалась хилым фонтанчиком из мотающегося туда-сюда обрубка шеи.

— Готово, — сообщил Кли, пряча саблю. — Он больше не доставит нам неприятностей. Можете подниматься, сударыня…

Но Лата уже и без того поднялась с земли и принялась отряхивать с себя труху и сосновые иголки, которых здесь повсюду было насыпано великое множество.

— И да, еще одно… — продолжил Кли, сматывая лассо. — Хочу извиниться за то, что назвал вас дурой. Обычно я так с девушками не разговариваю.

— Очень на это надеюсь! — ответила Лата.

Закончив отряхиваться, она вернулась к своему пегому жеребцу, которого все происходящее нисколько не напугало, и теперь спокойно щипал здешнюю сочную траву. Лата забралась в седло.

— Я одного не пойму, проводник Кли… — сказала она с задумчивостью. — Зачем вы приказали мне спрыгнуть с лошади, если знали, что этот ужасный ящер будет нападать на земле? Разумнее мне было бы оставаться в седле.

— Разумнее… — презрительно повторил Кли. Он уже смотал свое лассо и снова закрепил его на седле. — А кто по-вашему был бы для него приманкой?! Что-то я никого не вижу вокруг, кто подходил бы на эту роль больше вашего, сударыня!

Лата даже задохнулась от возмущения.

— Вы с ума сошли?! — закричала она, да так, что пегий даже зафырчал от испуга, замотал головой. — Мало того, что вы обозвали меня дурой, так еще и заставили быть приманкой для этого ужасного чудовища!

Кли одним легким движением забросил себя в седло, повернул к девушке свою улыбающуюся чешуйчатую физиономию.

— Каков хитрец, не правда ли? — спросил он довольно. — Это было отличное тактическое решение, мой папочка был бы мной доволен!

— А кто ваш папочка? — поинтересовалась Лата недоуменно.

— Понятия не имею! — весело воскликнул Кли. — Мамуля была проституткой в таверне «Твоя кокотка». Но поскольку в Уис-Порте на самок кэтров не очень великий спрос, то и перебивалась она с хлеба на воду, а потом умудрилась снести яйцо, оплодотворенное от какого-то бравого моряка!

— Снести яйцо? — с немалым удивлением переспросила Лата. — Кэтры несут яйца?

— Ну, разумеется! — ответил Кли. — Кстати, это отличный способ размножения, у него множество своих плюсов… Есть, конечно, и минусы, но они незначительны. Зато преимущества просто подавляющие!

Он легонько шлепнул ногами по бокам лошади, и та неспешно подошла к трупу диморфодона. Шея того все еще не могла успокоиться и до сих пор металась из стороны в сторону. Казалось, ящер вот-вот вскочит на ноги и побежит прочь, словно обезглавленная курица.

— Возьмем, к примеру, людей, или неандеров, или тех же грилов… — продолжал Кли, рассматривая труп диморфодона. — Их самки таскают в себе детеныша от семи месяцев до года, как те же неандеры, и все это время они терпят жуткие неудобства. Они становятся очень неповоротливыми, уродливыми и уязвимыми… Но совсем другое дело у кэтров! Достаточно два раза в год снести от трех до пяти яиц, а уж будут они оплодотворены или нет — это уже решать самой матери.

— Какой кошмар… — прошептала Лата. — Я даже представить себе этого не могу… Точнее, представить могу, но картины, которые при этом возникают у меня в голове одна отвратительнее другой… Впрочем, мы говорили совсем не об этом! Я требую, мастер Кли, чтобы вы больше не ставили на мне своих экспериментов! В этом походе я ваша хозяйка, и я требую соответствующего к себе отношения! Иначе вы рискуете не получить оставшуюся часть своего гонорара. И уж во всяком случае один крупный штраф вы уже заработали…

Кли усмехнулся. Понять его мимику было не просто — она значительно отличалась от человеческой, но Лате почему-то показалось, что сделал он это с изрядной долей презрения. Впрочем, во всем, что касалось мастера Кли, ей всегда виделось презрение. Но может быть на самом деле это было и не презрение вовсе, а смущение, например, или даже почтение — как можно с точностью об этом судить, если не знаешь значение мимических гримас или жестов? Но впечатление все же оставалось не самое приятное. Может потому кэтров все и недолюбливают?