Я осторожно, под внимательным взглядом Лоренса, забрала у него с ладони камень и перевернула.

– Лори! Не может быть!

На камне, плотно прижавшись мелкими корешками, словно нервными окончаниями, поблескивали круглые темно-синие лепестки. Они слегка колыхались, словно дышали, или находились под водой. В моих руках оказался горный ариллис. Удивительный цветок, растущий на большой высоте, в горах. Обычно он прятался глубоко в расщелинах, цепляясь за камни.

– Он потерял ценность, как экспонат, так как я нашел его уже отколотым, видимо, какие-то животные оторвали кусочек от явно большего покрова, смотри, как растут корни… - Лори кивнул на камень с одиноким цветком, - но я сразу подумал, что ты оценишь. Я наложил стазис, он не будет завядать несколько месяцев.

– А потом?

– А потом позовешь меня и я наложу новый стазис.

Я рассмеялась, но согласно кивнула.

– Я поставлю его на самое видное место в своем кабинете.

Лоренс приствситвнул:

– Пока меня не было, у тебя появился кабинет?

– Поставлю, когда появится.

– Что ж, за это время я наложу стазис раз десять, да?

Я предупреждающе глянула на шутника, а тот подхватил меня под руку и предложил:

– Пообедаем?

Мне пришлось подстроиться под его шаги и со стороны мы, наверняка, представляли собой весьма странную пару, шагающую с одной ноги и переступающую через две плитки сразу.

После вопроса Лоренса мой живот характерно заурчал и я энергично закивала, благодаря всех духов, что гулкие шаги заглушили предательский зов.

– В Голдгравии сегодня фестиваль южных сладостей. Звучит интересно, не находишь?

При упоминании злополучного отеля с ресторацией, где свершилась мамина помолвка, я вздрогнула и искоса глянула на Лори, но тот ничего не заметил.

– Я думала, мы просто спустимся в столовую.

Я, действительно, не понимала, зачем так изворачиваться и ехать куда-то, когда под боком есть родная столовая с местной пленочкой на клюквенном киселе. А если находились не такие уж большие любители киселя, то есть я, всегда можно было взять облепихового чая, при мысли о котором я не смогла заглушить нового урчания из недр голодного желудка.

Лоренс по-джентельменски предпочел проигнорировать посторонние звуки.

– Селина, сжалься, я проходил мимо и учуял запах рыбных котлет! Я почти месяц был вдалеке от цивилизации, хочу почувствовать себя человеком!

Между прочим, я могла бы защитить честь столовой и отметить, что рыбные котлеты в исполнении нашего повара весьма ничего, но вот картошку, подаваемую к ним, он, правда, всегда пересаливал. Первый месяц было смешно, потом захотелось подойти и спросить, что за проблемы с картошкой и солью, но местные старожилы интеллигентно намекнули, чтоб сидела на месте и чуткого повара не раздражала, а то будем все вместе год хлебать луковый суп. В общем, еще через месяц я привыкла, а через полгода кулинарные изыски столовой Ботанического общества стали казаться мне амброзией.

– А по пути я расскажу тебе столько интересного! Ты не поверишь, что мы нашли на высоте всего ста восьмидесяти метров…

Светло-карие, почти медовые, глаза друга азартно засветились.

– Хорошо-хорошо, - сдалась я, - южные сладости, так южные сладости.

Голдгравия, так Голдгравия… Ох, если бы я знала, чем все это закончится, я бы все-таки отстояла свое законное право на рыбные котлеты.

Голдгравия величественно возвышалась надо всеми соседними домами, пестрела золотой вывеской и шумела вереницей постояльцев, гостей и просто любопытствующих. Высокие двери с резными позолоченными ручками вертелись, не переставая. Мы с Лори проворно проскочили за дамой с ярко-желтым чемоданом.

Внутри отеля, как не странно, было довольно тихо. Дружелюбные швейцары кивали и кидались на помощь вновь прибывшим, быстро разбирая их багаж и подзывая носильщиков. Красная дорожка вела прямо к стойке регистрации. По мраморным колоннам, встречающим посетителей, вился золотой плющ.

Лоренс оставил меня разглядывать слои магии, нанесенные на растение, ведь в природе просто не существовало плюща золотого цвета, и направился за стрелочкой, мигающей на плакате, который задорно сообщал, что каждый может познакомиться с коллекцией южных сладостей и «добавить перчинки в свою жизнь». Так там фестиваль сладостей или пряностей?

После того, как я поняла, что плющ - всего лишь умелая иллюзия, стало совсем не интересно. Могли ведь и настоящий плющ высадить, хоть воздух был бы не таким душным.

Лори вернулся буквально через две минуты. По его виду нельзя было определить, добавил ли он какой-то перчинки в свою жизнь или нет, но, как оказалось, нам все еще только предстояло. Перед моим носом помахали двумя маленькими билетиками.

– Нам повезло, оставалось всего несколько билетов. Подождешь у стойки регистрации? Я схожу в ресторацию и узнаю, есть ли у них столик.

Я только кивнула, забирая билеты и размышляя, насколько будет некрасиво, если сбегать по-быстрому на фестиваль и закинуться парой конфеток. Желудок уже совсем прилип к спине, а при мысли, что в ресторации еще надо будет ожидать первое, второе и чай, так вообще захотелось выбежать на улицу и купить у первого попавшегося разносчика газет жареных орехов или петушка на палочке. Но вместо всего этого я чинно проследовала по красной дорожке к стойке регистрации, из-за которой торчал темно-рыжик хохолок.