Так шаг за шагом распутывалось это дело.

На судах, где служили Храбров, Касьянов, Крапников, их махинации вызвали самое суровое осуждение. Состоялись собрания, на которых выступавшие говорили, что аморальные действия несовместимы с высоким званием моряка Советского флота. Мусор есть мусор, и его надлежит выметать.

Следователь разыскал и тех, кто занимался покупкой вещей у Храброва, Касьянова, Крапникова и тем самым поощрял их на дальнейшую спекуляцию, незаконные операции с валютой.

Касьянов, как мы помним, на одном из допросов признался, что нейлоновые пальто, которые нелегально привозил из-за границы, сбывал в Риге, в частности, некой Марии. И вот, чтобы проверить его показания, в командировку в Латвию был послан старший лейтенант милиции Михаил Олегович Лукашевич. Он приехал в Ригу рано утром. Было пасмурно. По небу плыли низкие облака. Тускло серебрилась Даугава. На старинной площади толпились туристы.

В центре Риги народу было много. Попробуй найти здесь женщину по имени Мария! И тем не менее, опрашивая людей, имевших связи с моряками дальнего плавания, Лукашевич отыскал нужную ему Марию. Ею оказалась Мария Андреевна Параскова. Она систематически скупала у моряков заграничные вещи, а затем перепродавала.

Параскова призналась, что приобретала у Касьянова и Крапникова нейлоновые пальто. Но так как взять все пальто, которые они ей предлагали, не могла, то повела их к своей подруге Мозиной. Та купила три пальто. Остальные Касьянов и Крапников сбыли через скупочный магазин.

Михаил Олегович отправился в скупочный. Переворошив кипу квитанций, он нашел тот документ, который его интересовал. Это была квитанция на сдачу Крапниковым и Касьяновым нейлоновых пальто. В почтовом отделении на улице Ленина неутомимый Лукашевич обнаружил корешок квитанции, по которой Касьянов перевел жене в Ленинград крупную сумму денег, вырученных от продажи вещей. Это была нелегкая работа — переворошить тысячи квитанций и чеков, прежде чем найти нужные.

Ходили разговоры о том, что Крапников и Касьянов во время пребывания в Риге хранили вещи на вокзале. Лукашевич и там перелистал множество квитанций и в конце концов обнаружил то, что было необходимо. Документы подтверждали, что Крапников и Касьянов действительно держали вещи в камере хранения.

Так у следственных органов появилось еще одно доказательство незаконной деятельности этих людей.

Были установлены также и преступные связи Храброва. Подтвердилось, что директор судового ресторана занимался спекулятивными и валютными сделками.

За время работы следствия было допрошено более 200 свидетелей, наложен арест на вклады, общая сумма которых составила 17 тысяч рублей. Из них значительная часть принадлежала Храброву. У Крапникова изъяли облигации Государственного трехпроцентного займа на 3 тысячи рублей.

Преступники были полностью изобличены, их вина доказана. После этого можно было подвести окончательные итоги многотомного дела. Составив обвинительное заключение, следователь принес его для утверждения транспортному прокурору.

Ознакомившись с обвинительным заключением, прокурор Василий Васильевич Желтов сказал Кириллову:

— Вы, конечно, знаете, что такое мертвая зыбь на море? Это довольно неприятное явление. Судно, попавшее на такую зыбь, подвергается опасности быть разломанным. Вот на подобного рода жизненную зыбь попали в свое время и ваши подследственные. И они не выдержали, оказались слишком слабыми духом. Советскому морскому пароходству такие люди не нужны. Суд воздаст им по заслугам…

В тупике

Утром в кабинете В. Э. Кириллова зазвонил телефон.

— Владимир Эммануилович? Говорит Желтов. Зайдите, пожалуйста.

Кириллов положил трубку, запер сейф на ключ и направился к транспортному прокурору. Желтов, спокойный, чуточку хмурый человек, был не один. У него уже сидел другой следователь — М. И. Лукницкий. На столе перед прокурором лежали бумаги. Кириллов сразу понял, что речь пойдет о новом деле, но на всякий случай спросил:

— Зачем позвали, Василий Васильевич? Что-нибудь произошло?

— Произошло. Придется вам принять к производству еще одно дело.

— Какое?

— Довольно гнусное. Женщина тут одна, проводница вагона, прибывшего с грузом на станцию Ручьи, обратилась в милицию. Заявила, что сегодня ночью она подверглась насилию. Прямо в вагоне…

— Факт установлен, — сказал Лукницкий. — Я уже выезжал на станцию.

— Почему бы тебе в таком случае не продолжить расследование?

— Ни-ни! — даже замахал руками Лукницкий. — Это невозможно! Ты ведь сам знаешь, сколько у меня сейчас дел. И все — серьезные.