Анну убили ночью. Это доказала экспертиза. К тому же имелись показания медсестры, которая меняла Анне капельницу уже после подслушанного ею разговора на повышенных тонах. После скандала, устроенного Аглаей в палате невесты ее сына, Анна была жива.

– Допустим.

– Так вот, я ночью была в гостях у своей племянницы. Поехала сразу после больницы к ней с великой просьбой. Просила сдать Сережке ее загородный домишко на время, пока все не утрясется.

– Где она живет? Ее данные?

Аглая продиктовала. Маша записала.

– Она поломалась сначала. Домишко, говорит, так себе. Для проживания, особенно осенью, не приспособлен. Хочешь, говорит, поехали, сама посмотришь.

– И вы поехали?

– Да. У меня не было выбора. Сережке надо было где-то ночевать. У него нельзя. У меня тоже. Его искали, сами знаете кто. Мы втроем и поехали. В десять мы уже были на трассе. К дому подъехали около одиннадцати. Пока убрали все, вымыли, постель застелили, окна занавесили, поесть приготовили, было уже пять утра. Мы с племянницей обратно поехали. Сережа в доме остался.

– Кто это может подтвердить, кроме вашей племянницы?

– Заправка, – не раздумывая, проговорила Аглая и полезла в карман зеленого плаща за телефоном. – Я ведь не поленилась. Съездила туда. Приплатила девчонкам. Они записи с камер подняли, мне скопировали. Там все видно. Мы, когда туда ехали, заворачивали на заправку. Пока Сережа машину заправлял, мы с племянницей кофе попили. Всех нас видно.

– Хорошо. – Маша пока не прикоснулась к ее телефону, хотя женщина настойчиво двигала его в ее сторону. – Кто может подтвердить, что вы были в доме до пяти утра?

– Электрик из местного ЖЭКа, – подумав не меньше минуты, проговорила Аглая. – В доме то и дело выбивало пробки. Племянница позвонила, вызвала дежурного электрика. Он приехал в начале второго ночи и пробыл с нами часа полтора, а то и два. Не выходило у него ничего наладить. Потом уж с горем пополам сделал. И да, на обратной дороге мы снова заезжали пить кофе. И оттуда у меня картинка есть.

– Где ваш сын?

Маша понимала, что предъявить старшей медсестре приемного покоя будет нечего. Если ее алиби подтвердится, то получается – она не убивала Анну Листову. Кто тогда? Кто мог знать о хитростях запора на окне, выходившем на пожарную лестницу? Кто мог этим воспользоваться? Кто-то из своих? Да ни хрена! Любая пациентка, которая была на лечении в стационаре, знала об этом. Она могла рассказать своей подруге. Подруга – другу. И так далее, до бесконечности. Да, ворота на въезд закрывались на ночь. Но в ограждении, которое Маша внимательно осмотрела, имелось столько лазеек – заходи, не волнуйся, проблем не будет.

Стройная рабочая версия, о которой вчера с удовольствием рассуждал подполковник Галкин, рассыпалась на глазах.

– Где ваш сын, Антипова? – повторила Маша вопрос.

Аглая все медлила с ответом, опустив голову с массивной прической из иссиня-черных волос.

– Он не может прийти к вам, как я. Пока не заберет…

– Алмазы?

– И их тоже.

Маша промолчала, и Аглая, вскинув голову, продолжила, глядя прямо ей в глаза:

– Он пошел за ними почти сразу, как его девчонка погибла. Ну, может, не сразу. Но на второй или третий день.

– Ему пришлось приехать из пригорода? Он ведь остался в доме вашей племянницы?

– Да. Остался, вчера съехал. Куда – не сообщил, – тут же поспешила она оградить сына от преследования. – Сказал, так будет лучше для всех. Так вот… Мешочек с камнями он там и спрятал. Он пошел на работу в обеденный перерыв, а там…

– Так он прямо в сервисе спрятал ворованное? – вставила Маша.

– Да. Там. Был у него тайник, о котором никто не знал. Но… Не вышло у него туда попасть. Заперто было.

– Он хотел забрать камни, чтобы продать и сбежать?

– Нет, что вы! – перепугалась Аглая до бледности. – Он хотел вернуть их бандитам.

– Как благородно! – фыркнула Маша. – Он думал, они ему простят?

– А его не за что прощать, товарищ майор. Он украл – да. Но он вернуть собрался.

– А убийство Носова Ильи Петровича, он думал, бандиты тоже ему простят?

– Он его не убивал. – насупилась Аглая. – Доказать будет трудно. Но он докажет. Он не убивал никого. И я не убивала. Мы с сыном честны перед законом. А что у бандитов что-то взял, так это почти святое дело…

Аглаю пришлось отпустить, вернув ей ее сумку с теплыми вещами, которые она собрала на всякий случай.

– Мне нечего ей предъявить, товарищ подполковник, – жаловалась Маша, отчитываясь перед Галкиным спустя час после допроса. – Я внимательно изучила все ее записи. Наш спец сказал, что они не склеенные, не подделанные. Я даже позвонила ее племяннице, она подтвердила алиби Антиповой. И дежурный электрик тоже засвидетельствовал, что ремонтировал щиток в загородном доме племянницы до половины четвертого. И все они там были: и Аглая, и ее племянница, и ее сын.