Справедливости ради отмечу. Одобрительных взглядов и слов оказалось больше. Но сам факт наличия завистников это не отменяет. Чего ждать от этих людей?

Неизвестно.

Другой момент — дела в отряде. Вроде бы всё хорошо. Снаряжения хватает. Содержание нам положили достойное, но некоторым бойцам надо подтянуть успеваемость и физуху.

А как на меня смотрели курсанты в зале Мангуста? Зашёл летёха, поздоровался за руку с обер-офицерами и стал мыть полы….

Так, еда кончилась. Всё съел.

Посидел минут пять, сверля тарелку взглядом. Отнёс её в раковину, помыл. Постоял ещё немного и понял, что дальше тянуть, только себя не уважать.

Гостиная по-прежнему пустовала. Коридор на втором тоже. Ладонь легла на дверную ручку нашей с Лирой комнаты и я, как и днём, замер в нерешительности.

В голову полезли разные мысли. Вспомнились дневные сообщения от любимой. Она спрашивала, где я? Писала, что соскучилась, и прислала надутый смайлик. Правда, следом, тут же пришло сердечко.

Подумалось, а вдруг, Лиза рассказала о моём влечении к ней после боя. О том, как я пожирал глазами её фигуру.

Вдруг, Лиза рассказал всё после моего ответа, что я ушёл в штаб? Что если Лиру это расстроило? Ведь она ничего не писала после моих сообщений. Может, именно поэтому не писала?

Что там вообще за этой дверью? Почему я робею туда входить? Чего боюсь?

Вспомнились слова Деда из далёкого детства:

— Руки, внучок, не совесть, отмоются.

Тогда я не понимал смысла этой фразы. Стоял с руками по локоть в навозе, и, остервенело, тёр их мочалкой. Сейчас же всё изменилось.

Чиста ли моя совесть? На первом курсе меня влекло к Арине, потом к Елене, в столице к Лизе. Была ещё Ксю на Гусь-Налимске. С ней, так-то, всё зашло куда дальше. Мы почти легли вдоль горизонта. Только Ксю я не хотел. Или хотел?

Так, хватит! Перед глазами мелькнула витрина кафе. У меня ни с кем ничего не было. А мысли… мысли, как сказал Родион, у всех бывают, и они не главное. Главное, даже не слова, а действия!

Главное действия!

Я отпустил дверную ручку. Развернулся и прошёл в другой конец коридора. Туда, где жила Лиза.

Остановился. Постучал.

Дверь открылась, и я понял, что Лиза уже легла, а я её разбудил.

— Да? — спросила девушка сквозь зевоту. Зажмурила глаза и потянулась.

Свет из коридора ворвался в темноту прихожей. Выхватил из неё девичью фигуру в тонкой, газовой ночнушке.

Просветил её. Показал упругую, молодую грудь. Выделил острые, нежно-розовые вершины. Скользнул вниз по плоскому, гладкому животу и, разогнав тень меж стройных, спортивных бёдер…. Не оставил ни одной тайны.

Во рту пересохло. К горлу подскочил ком. Ноги задрожали, а в груди заработал отбойник.

Я беззвучно открыл рот. Попытался издать хоть какой-нибудь звук и не смог. Потому закрыл глаза. Сглотнул и просипел:

— Лиза.

— Лиза, — повторил я, чуть окрепшим голосом, — ты красивая девушка, но между нами ничего не может быть.

— Ой, Что? — в голосе Лизы слышалось такое сильное удивление, что я открыл глаза.

Девушка прикрылась дверью, и теперь, в щель между створкой и косяком, торчала только её голова.

— Я люблю Лиру, вот что, — произнёс я твёрдо, встречаясь с ней взглядом. — Только её.

Сказал, и стало легче на душе. Будто сбросил тонну груза. Казалось, толкнусь ногами и, пробив потолок, взлечу в небо. Блин! Как же хорошо!

— Туров, ты идиот? — голос Лизы вернул меня на землю, — ты зачем сюда пришёл?

— Нет, — покачал я головой, задумавшись на секунду, ведь не идиот же? Нет. Всё правильно делаю. — Пришёл сказать, что люблю Л….

Брови девушки полезли на верх, и она меня перебила:

— А глаза, глаза, зачем закрыл? Ты что-то видел? — в её голосе послышались истеричные нотки.

— Нет, — я отступил от двери.

— Стоять! — Лиза дёрнула было дверь на себя, но опомнилась и снова за неё спряталась, — сюда иди!

— Нет, — покачал я головой и, продолжая отступать, выставил перед собой раскрытые ладони, — я люблю Лиру.

— Да люби на здоровье, — прошипела Лиза, — убью, если ты что-то видел….

— Ничего, — помотал я головой.

— Выпотрошу, расскажешь кому….