Шрифт:
— У нас, оказывается, есть попутчик? — поинтересовался я, подняв бровь.
— Попутчица, — поправил меня Эрик, кривя губы. — Та еще штучка! На все мои комплименты скривила такую рожу, будто я не восхищался ее красотой, а полил ее отборным матом. А когда я предложил помощь закинуть её чемодан на верхнюю полку, она мне чуть руку не сломала! — он поморщился и потёр пострадавшую часть тела.
— Да, феминизм глубоко проник в сердца прекрасных дам, — усмехнулся я.
— Не, здесь скорее это отпечаток её рода деятельности, — возразил Эрик. — Что-то вроде бойца MMA или пожарной, не иначе.
Тут мой желудок издал звук, словно умирающий кит, призывающий спасателей.
— Слушай, Эрик, тут вагон-ресторан случайно не завалялся? — спросил я, поглаживая живот. — А то я сегодня еще ничего не закинул в топку, не считая завтрака для лилипутов в самолете. Да и бухали мы без закусона, как-то не по-людски.
— Да, он через пять вагонов, ближе к хвосту поезда, — сказал Эрик, махнув рукой, словно отпуская птицу в полет. — Ты иди, а я чувствую, у меня сейчас муза проснулась, после наших пивных посиделок.
— Ну, как знаешь, — ответил я, прикрывая за собой дверь купе, и в последний момент заметил, как Эрик, словно одержимый, яростно черкал карандашом в своем скетчбуке, словно высекал на бумаге послания богов.
Глава 3
Пропетляв по вагонам, словно заблудившийся в лабиринте Минотавр, я почувствовал, как голову начинает давить пульсирующая боль, словно злой дух, бьющий в виски крошечными молоточками. Зайдя в тамбур, я ощутил, как мир вокруг качнулся, словно корабль в шторм. Облокотившись на стену, я пытался прийти в себя.
Напротив меня стоял парень, увлеченно смоля самокрутку. Его дреды покачивались в ритме регги, который вырывался из наушников, словно заклинание. Заметив, как я корчусь, он, пошатываясь, словно марионетка, приблизился ко мне, положил руку на плечо, и, пошарив в кармане, достал косячок.
— Что, друг, ломка? — усмехнулся он, словно черт, предлагающий запретный плод. — На, курни травки, вмиг отпустит. Не парься, со мной такое уже бывало, — его слова звучали как ленивое бормотание.
Наблюдая, как белёсые змейки дыма поднимаются с тлеющей сигареты, я посмотрел в лицо любителю регги. Вокруг, словно в мутном аквариуме, все было затянуто дымкой, но сквозь нее я увидел одурманенные глаза наркомана, в которых плескалось наслаждение, граничащее с безумием. И тут, словно озарение, меня осенило жуткое подозрение. Постепенно дым рассеивался, и я, содрогнувшись, увидел странное существо, словно пиявку, присосавшееся к его голове. Оно напоминало толстого, пульсирующего черного червя, издававшего хлюпающие, отвратительные звуки. Испугавшись, что испарения наркотика уже вызвали у меня галлюцинации, я оттолкнул парня так, что он с грохотом влетел в дверь, как будто его отбросило невидимой силой.
— Отстань от меня, нарик! — прорычал я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Я не из ваших, кури дальше сам!
— Воу, парень, не слишком ли ты груб для туриста? — процедил он сквозь зубы, доставая из кармана финку и, поигрывая ею, словно змею, медленно двинулся ко мне.
— Черт, — пробормотал я, понимая, что в таком состоянии из меня боец никудышный. Пытаясь защититься, я принял боксерскую стойку, но новая волна боли скрутила меня, словно в тиски, заставив вновь схватиться за голову.
Наркоман уже замахнулся на меня ножом, как его руку перехватил внезапно появившийся мужчина. Ловким движением, словно мастер единоборств, он вывернул запястье парню, и нож с глухим стуком упал на пол. Затем, развернув наркомана к себе, он перекинул его через плечо, словно мешок с картошкой, и растянувшийся на полу нарик вырубился, словно подкошенный.
— Ненавижу наркоманов, — с презрением бросил он, отряхнув руки и поправив пальто. Затем, переведя взгляд на меня, спросил: — Парень, с тобой всё в порядке?
Посмотрев на него, я понял, что туман рассеялся, а головная боль отступила, оставив меня в полном недоумении.
— Да, спасибо, что помог, — пробормотал я, потирая затылок. — Чуть не отхватил люлей от этого фаната Боба Марли. Голова разболелась, всё вокруг словно в тумане, как на хреновой дискотеке.
— А в этом тумане ты ничего этакого не видел? — спросил мужчина. Его глаза, глубокие и проницательные, казалось, пытались прочесть меня насквозь.
— Видел… паразита, который присосался к башке этого нарика, — ответил я, удивленный собственной откровенностью, словно сболтнул что-то сокровенное.
— Хм, я так и думал, — пробормотал незнакомец, и, прежде чем я успел поинтересоваться, что же он такого надумал, и не считает ли меня пациентом психиатрической клиники, он, словно вспомнив о чём-то важном, сорвался с места.
Стремительно раздвинув дверь тамбура, словно разрывая ткань реальности, он на миг замер, глядя на проносящиеся мимо окрестности, — словно на кадры ускоренной кинохроники, а затем, немного замешкавшись, повернулся ко мне, и его губы тронула едва уловимая ухмылка.