— Оставайся дома, сказал он, — прошептала она. — Он расстроится, если я последую за ним. Он будет ворчать, ворчать и ворчать, и рычать, хотя я не возражаю.

Несмотря на его грубое отношение, я ему нравлюсь. Сможет ли он любить меня так, как я люблю его?

Не имеет значения, если он лежит на улице и умирает.

— Хорошо, вылезай и поищи его, — сказала я, надевая кроссовки. — Просто проследи за ним, не спускай с него глаз и вернись в дом раньше него.

Я надела куртку и взяла фонарик. Затем бросила вызов буре, чтобы разыскать виверну, которую любила.

Ветер налетел на меня, прежде чем я успела покинуть крыльцо, и я снова промокла насквозь из-за дождя.

Сначала я обошла дом, светя фонариком то тут, то там. Я не нашла Райетта, но наткнулась на сук дерева. Наверное, это он, как я поняла, ударился о крышу. Он лежал на земле, а не прислонен к дому, поэтому я оставила его и направилась к амбару.

Внутри меня встретила тишина.

— Райетт?

Вот и все, что я сделаю, подкрадусь к нему и отправлюсь обратно в дом, пока он не поймет, что я поблизости.

Когда Райетт не ответил, я обыскала амбар сверху донизу, но его нигде не было.

Выйдя на улицу, я зашагала вверх по холму, лавируя между его великолепными статьями, пока не добралась до мастерской.

Его также там не было.

Я простояла на вершине холма, осматриваясь, но дождь мешал смотреть.

— Подъездная дорожка, — прошептала я. — Линии электропередач, наверное, проходят по склону. Держу пари, я найду его там, он, наверное, расчищает все от кустов.

Я с радостью помогла бы ему.

Если бы только он видел во мне партнера, а не кого-то, за кем ему приходилось присматривать, пока не закончится эта проклятая буря.

На самом деле, это не такое уж проклятие, если держит нас вместе. Я бы хотела, чтобы это длилось вечно.

Я спустилась с холма и направилась к подъездной дорожке. Лес подступал вплотную, и земля местами была размыта, поэтому двигаться было опасно. Как и ожидалось, я обнаружила кучи веток и кустарники, сложенные вдоль обочин.

Только когда я почти добралась до большого дерева, лежащего поперек подъездной дорожки, я увидела его.

Я посмотрела на Райетта, лежащего на земле под ним. Он лежал на спине, а его руки лежали поверх него. Его бедные крылья криво лежали под ним.

Он не шевелился.

Его глаза были закрыты.

И с того места, где я стояла, разинув рот, мне показалось, что он не дышит.

Райетт

Я услышал ее прежде, чем увидел.

Милая Нэтти. Женщина, на которую я рычал и делал все возможное, чтобы прогнать ее.

Женщина, которую, как я понял, я любил.

У меня было время подумать, пока я лежал здесь, и единственное, чего я хотел, если смогу освободиться, — это вернуться к ней. Обнять ее. И сказать ей, что я хочу, чтобы она всегда была в моей жизни.

Она, всхлипывая, упала рядом со мной.

— Райетт. Райетт!

У нее задрожали руки, прежде чем она положила их мне на плечи.

Она, рыдая, упала мне на грудь.

Я обнял ее, прижимая к себе, жалея, что не могу сделать больше, чтобы успокоить ее.

— Ты жив, — воскликнула она, поднимая голову и изучая мое лицо. — Ты серьезно ранен.

— Не может быть. Посмотри.

Я дернул плечом с сторону камня, выступающего на подъездною дорожку рядом со мной. Дождь размыл почву и щебень вокруг нее, обнажив ее и создав небольшую открытую площадку рядом с ней. Эта была единственная причина, по которой я все еще был жив.

— Дерево придавило тебя.

Она погладила меня по лицу.

— Мне так жаль. Я надеялась…

— На что ты надеялась, Нэтти?

Я смотрел на ее лицо, затаив дыхание.

— Я надеялась, что у нас еще есть время.

В ее глазах было слишком много уязвимости. И одиночества. Это отражало чувства, с которыми я жил с тех пор, как превратился в виверну.

Так не должно случиться ни с кем из нас, если мы будем вместе. Я хотел быть счастливой статуей, а не сердитой.

— Вытащи меня из-под этого дерева.

Когда мы окажемся внутри, я покажу ей, как много она для меня значит. Я был не из тех, кто умеет подбирать правильные слова. Какими бы навыками я ни обладал в этой области, они улетучились, когда один человек за другим отвергали меня. Если бы моя мама не находилась рядом, я бы, возможно, убежал в лес, и меня никогда бы больше не увидели.