— Правильно, — кивнула Метта, — когда хочешь завоевать доверие испуганного ребенка, лучше опуститься на уровень его глаз, улыбаться и говорить спокойно.

— Особенно, если она умеет вселяться в эту тварь.

Личико обрастало деталями, и вот в углу сформировалось кукольное детское личико и выглядело оно крайне недружелюбно.

— Илья, она же совсем малышка… Ути-пути, затискала бы!

Ну да. Если не обращать внимание на грозный взгляд кроваво-алых глаз и сероватую кожу. Я бы дал Рен годика на три, не больше. В прошлый раз, когда мы валили «дракона», я сумел уловить только ее силуэт, скрывшийся в этом самом углу.

Теперь же драки лучше избежать.

— Дядя плохой, — сузились красные глазки. — Дяде атата!

Внутри пса-автомата что-то щелкнуло, а затем одна из голов открыла глаза. Зрачки начали медленно-медленно заполняться кровавым светом. Пес-автомат задрожал — внутри еле слышно заработали механизмы.

Вперед выступили Рух с Ги. Аки же потянулась к рукояти меча. Я же поднял руку. Не так быстро.

— Отключить? — спросила Метта, и Шпилька прижалась животиком к земле. — Я могу…

— Не надо, — еле заметно качнул я головой. — Мы же собираемся заслужить ее доверие… Эй, Рен, чего капризничаешь? Нам тут нужно открыть вот эту нехорошую дверцу и посмотреть, что за ней. Поможешь?

— Неть, — качнула головой маленькая злобная девочка, и перед моими глазами загоралась еще одна пара зрачков.

Пасть на брюхе заскрежетала зубами.

Впервые я увидел эту тварь настолько так близко, и внутри были даже не зубы, а зубья — словно от камнедробилки. Попади туда, и никакая сила тебя оттуда не вытянет…

— Разве тебе самой не любопытно, что за ней? — спросил я, не моргнув и глазом.

— Неть! Дядя плохой. Дяде атата!

Щелк! — и открылась третья пара глаз. Они становились все краснее, а затем огромная фигура встала на задние лапы. Пасть в брюхе широко раскрылась, изнутри проскрипело угрожающее рычание. Хвосты со всего маху грохнули по полу.

— Илья… — заохали со всех сторон, но я продолжал улыбаться девочке Рен.

— Не надо дяде атата, Рен! — сказал я решительно и протянул девочке ладонь. — Возьми меня за руку, дорогая. Нечего сидеть в подвале. Тут сыро, грязно и темно, совсем плохо для такой красавицы, как ты. Пойдем лучше в гостиную, посидишь с сестрами и выпьешь чаю. Тома приготовишь Рен пирог?

Я поглядел на фокс, которая, выпучив глаза, снова висела на проводах. Не смея и слова проронить от страха, она быстро закивала. Лоб весь сверкал от пота.

Думаю, в следующий раз ее в этот подвал под дулом пистолета не заведешь.

— Вот видишь, — наклонил я голову и добродушно улыбнулся. — Лисичка тебя накормит. Любишь шоколад?

Но Рен-девочка не сделала и шагу ни ко мне, ни к хранительницам, ни тем более к Томе. Стояла, вжавшись в угол, и сверлила меня озлобленным взглядом. На миг там что-то потеплело, но затем глазки снова сузились.

Пес-автомат заскрипел. Зубья внутри защелкали и начали медленно вращаться.

— Илья… — заикнулась Метта.

— Спокойно. Не мешай воспитательному процессу. Давай выпускай тяжелую артиллерию.

Шпилька тут же выступила вперед и, закрутив колечком хвост, приблизилась к девочке. При виде кошечки, мягким шажками, подбирающейся все ближе, личико Рен немного расслабилось. Зубья пса замедлились.

Топ-топ, и Шпилька подошла к ней вплотную. Затем понюхала босые ножки и ткнулась в нее мордочкой. И вот ладошка Рен медленно медленно опустилась на ушки Шпильки, та заурчала, а на сером личике бедной девочки проступила тень улыбки.

Я буквально спиной ощутил, как все выдохнули. Зубья пса остановились, однако весь набор глаз продолжал гореть злобой.

Присев на задние лапки, Шпилька оперлась на грязное платьице Рен. Та хихикнула и неловко обняла кошечку. Понюхав ее, Шпилька лизнула малышку в нос. Поморщившись, она захихикала.

— Ооох, — прошелся вздох умиления по рядам хранительниц. Я тоже немного расслабился:

— Так… А теперь…

Но не тут-то было. Глаза сверкнули и стальной взгляд девочки вновь поднялся ко мне.

— Нельзя, — прошептала Рен замогильным голосом. — Дядя чужой. Нельзя пускать чужих! Нельзя выходить из угла. Папочка расстроится!

— Папочка? Я — твой новый папочка, Рен. А прошлого давным-давно нет. Иначе как же твои сестренки осмелились помочь мне открыть эту дверь?

Хранительницы закивали и девочка немного растерялась.

— Ну же, — поманил я ее, — выходи из угла. Это папочка тебя сюда поставил?

— Д… дя. Рен плохая. Рен должна стоять в углу.

Я всмотрелся в этот угол. Весь сырой, в паутине, а зимой поди еще и промерзает. И в нем эта малышка простояла… сколько лет?