Вручив шанцевый инструмент потерпевшим, пальцем поманил за собой. Отойдя на десять метров вперёд по курсу движения, отчертил линию на песке и жестом предложил копать яму. Ломов быстро смекнул, что от него требуется и, поплевав на ладони по древней русской традиции, быстро прорыл широкой мотыгой канаву в метр длиной и глубиной на пол штыка.

Сахраб одобрительно показал большой палец и показал, что канава должна быть не меньше полутора метров глубиной. Получив подтверждение, удалился к телеге и вернулся с капроновым мешком для сыпучих продуктов. Раскрыв горловину, указал профессору кидать грунт с отвала в мешок. Тот пожал плечами и неумело принялся насыпать в мешок реголит.

Наполнив мешок, Сахраб стянул вшитые шнурки и завязал горловину. Затем показал, как профессору следует расширить ширину канавы, чтобы мешок легко прошёл меж стенок и лёг на дно. Снова сходил к телеге, принеся бухту прочного страховочного шнура. Закрепив один конец по центру туго набитого мешка самозатягивающейся петлёй, старлей принялся терпеливо ждать окончания работ.

Для обывателя ждать — это приняв удобную позу, дремать, пока другие машут лопатами. Недаром существует поговорка, будто бесконечно можно смотреть на три вещи: как течёт вода, как горит огонь и как работают другие. У военных несколько иначе. Сахраб достал бинокль и принялся внимательно изучать окрестности.

Когда Ломов и Геворкян подготовили яму, в неё скинули мешок и Сахраб жестами предложил закапывать его. Сам же направился к телеге, разматывая шнур. Вернулся снова и, предложив копачам отдохнуть, принялся прыгать на скинутом в яму грунте. Так продолжалось несколько раз, пока над канавой не образовался холмик песка. Утрамбовав и его, старлей поманил работяг за собой.

Возле телеги жестом спросил, не требуется ли командиру с профессором отдых. Получив отрицательный ответ, просунул второй конец под ведущее колесо и, пропустив сверху, перехлестнул, прочно привязав к ободу через прорезь в спице. Получилась самовытягивающая лебёдка.

Кивнув на место водителя, Сахраб показал, что сам будет толкать в корму. Профессора отогнал подальше, предлагая смотреть со стороны.

Через полчаса, медленного раскачивания и наматывания троса на колесо, повозка, наконец, выбралась из трясины и замерла на участке твёрдой почвы.

— Всё в порядке, — объявил командир по связи, — Готов к продолжению движения. Манюня, поднимай группу и следуйте к пункту назначения. Сахраб поедет со мной. У «Лестницы в небо» встретимся.

— Что вы там сопели и вздыхали, как неопытные пацаны на вписке? Трахались что ли?

— Манюня, не начинай. Сложности были.

— Так молчали чего? Мы же волновались.

— По твоему тону слышу, как волновалась! — по-стариковски выругался Дмитрий Дмитриевич, — Мы час копались, а узнай гражданские о причине, могли нервишки сдать. Тебе же самой пришлось бы их успокаивать, да валерьянкой отпаивать. А так, меньше знаешь, крепче спишь.

— Неправильно это… — начала было Сафонова, но продолжать не стал. В конце концов, не ей судить о тактике поведения в пустыне.

— Есть же стандартные лебёдки и прочие устройства для вытягивания автомобилей! — не выдержал Геворкян, устраиваясь на пассажирское сидение, — Детский сад, ей-богу!

— Не гундите, Проф, — миролюбиво предложил Ломов, — И на старуху бывает порнуха. Главный приказал максимально снизать вес поклажи. Вы упёрлись, что ваше оборудование в приоритете. Нам пришлось избавляться от всего лишнего. Лебёдка, крепления и стальные тросы имеют достаточную массу. Деревьев, способных обеспечить тягу и выдержать вес телеги нет, а про зыбучие пески никто не заикался. Поверьте, Проф, если бы просто забуксовали, я бы справился без Сахраба. Впряг бы вас и заставил ползти на четвереньках, да тянуть за собой телегу. Поехали, Сахраб, итак, выбились из графика.

— Минуту, командир, — отозвался старлей.

Он закончил промеривать щупом грунт и отметил вешками прямоугольник два на четыре метра.

— Трудно сказать, что внизу, но это не природное явление. Знаете анекдот про сталкера Петрова, который в чистом поле умудрился наступить на единственную коровью лепёшку?

— Нет, Сахраб, — признался Ломов, поправляя зеркало заднего обзора, — Из всех баек про Чернобыль, помню только, как сталкер Петров и сталкер Семецкий встретили в баре Чёрного прапорщика. Залазь в кузов.

Позади раздалось клацанье замков креплений и разрешение трогаться. Геворкян, как ни старался, не смог оглянуться, ведь просто повернуть голову в шлемофоне невозможно. Да и ни к чему ему видеть, как старлей, пристегнув себя к страховочным леерам, устанавливал ручной пулемёт на силовой дуге, закреплённой над кузовом.

— Группа, стой! — приказала Манюня, сменившая Черова впереди колонны учёных.

Вдали, на фоне закатного светила, чётко вырисовывалась «Лестница в небо». Девушка ещё раз оглядела конструкцию в оптику и распорядилась: