– Кто видел, что сегодня произошло?
– спросила она, занимая свое место.

И после этого Эйвери пропал. В Сенате обсуждался какой-то законопроект, и семья Грея провела остаток ужина, обсуждая его плюсы и минусы. Основываясь на предыдущем разговоре, он предположил, что они все согласны в вопросах политики, но быстро понял, что ошибался. Они расходились во мнениях по всем вопросам, и когда казалось, что они вот-вот найдут общий язык, один из них переходил на другую сторону и начинал спор снова.

Эйвери сочувствовал Уоррену, который однажды оказался в эпицентре дискуссии о войне на Ближнем Востоке. Семья Грея говорила быстро и громко, но никогда не кричала. Они никогда не обзывали друг друга и не сердились. Они быстро указывали на логические ошибки, выдумки, моралистические рассуждения, огульные обобщения, апелляции к авторитетам, и Эйвери поклялся себе, что найдет в библиотеке книгу по логике и разберется, в чем именно они заключаются. Было ясно, что семья Грея считала их чем-то вроде Библии.

Но, в конце концов, Грей ошибся. Они не съели Эйвери живьем. Хулио и Мори пожали ему руку, прежде чем он ушел. Кармен и Дарси обняли его.

– Приходи еще, - сказала Кармен.
– Любой друг Грея - наш друг.

Эйвери не стал говорить ей, что не уверен в своей классификации.

***

Всю дорогу до родительского дома Грей беспокоился, что Эйвери поставит его в неловкое положение. Учитывая все обстоятельства, он не так уж плохо справился. Единственный неприятный момент наступил в конце, когда мама Грея обняла его на прощание.

– Это, должно быть, серьезно, - прошептала она ему на ухо.
– Ты не позволил нам познакомиться ни с кем из своих парней после Джонаса.

Грей поморщился, отстраняясь.

– Это не так.

Его мать нахмурилась, явно желая надавить на него, и Грей отступил так быстро, как только мог.

Нет, это было несерьезно. Вряд ли.

С другой стороны, многим из своих любовников он даже не позволял остаться на ночь, не говоря уже о том, чтобы жить с ним. И его мама была права, он точно не приводил их домой знакомиться со своими родителями.

Грей пристально смотрел на Эйвери, пока они шли к машине. Он вспомнил свой разговор с Чарли. Чарли, казалось, считал, что в этом есть потенциал. Грей не был уверен, хочет ли он рассматривать такую возможность или нет.

Только когда они ехали домой, Эйвери заговорил.

– Твоя мама была права. Ты бросил меня на съедение волкам.

Грей рассмеялся.

– Да, я вроде как так и сделал. Но ты сам напросился.

Эйвери на мгновение замолчал, но Грей понял, что сейчас начнутся вопросы.

Наконец, Эйвери заговорил снова.

– Твоя мама республиканка?

– Да. Всегда была такой.

– А твой отец?

– Он из академической среды.

– Что это значит?

Грей рассмеялся.

– Это значит, что он социалист, конечно.

– А все остальные?

– Хулио - либертарианец. А Дарси считает себя анархо-капиталисткой. Что бы это, черт возьми, ни значило.

– А ты какой?
– Спросил Эйвери.

Грей с ухмылкой посмотрел в его сторону.

– Ничего из вышеперечисленного.

Затем Эйвери задал вопрос, которого Грей больше всего боялся.

– Как ты думаешь, твой отец прав? Я имею в виду, насчет глобального потепления.

Грей вздохнул. Он ненавидел этот вопрос. Он ненавидел все, что было связано с этими гребаными дебатами, особенно тот факт, что диалог был организован политиками, журналистами и простыми людьми, которые думали, что, прочитав пару постов в блоге, они станут экспертами. Но выказать сомнение в новой религии левых было равносильно государственной измене. Именно поэтому Джонас окрестил его еретиком. В то время Грей принял этот ярлык. Все еще, больше чем нет. Но, Боже, его тошнило от этой дискуссии.

Эйвери наблюдал за ним, ожидая ответа. Грей глубоко вздохнул и выдал ему единственное, что у него было.

– Я не знаю. Черт возьми, я же коп. Что, черт возьми, я знаю о климатологии? Я уверен, что мой отец знает об этом гораздо больше, чем я.
– Он поднял палец, чтобы Эйвери не перебивал его.
– И даже не начинай со всей этой ерунды типа «Я верю в науку». У моего отца и Хулио по две степени доктора философии, магистра и бакалавра, и две из этих высших степеней - в области климатологии. Так что, если ты думаешь, что у меня есть хоть какой-то шанс изменить их мнение с помощью самодовольного хэштега и пары милых мемов, то сегодня ты ничему не научился.