— Артефакт, — с каким-то даже удовольствием кивнула Лера, но затем, встревоженная застывшим лицом приятеля, торопливо напомнила: — Дилан, ты поклялся!

Вопреки её опасениям, изумрудная зелень в глазах Дилана вспыхнула ярче, а губы расплылись в широкой улыбке.

— Артефакт! В лабиринте! — он весело рассмеялся. — То-то у магов из комиссии рожи вытянулись. Двадцать единиц и двадцать кристаллов!

— Тихо ты! — шикнула Лера. — Син Кэмиллус примчится! И чего тут смешного? Я думала, ты разозлишься, что я нечестно в академию пробралась.

Веселье с Дилана слетело, как осенняя листва, лицо затвердело и побледнело.

— Это патриции поступают нечестно! — сказал он зло. — Ты разве не заметила, насколько их больше, чем нас? И это здесь, в «отстойнике»! Про другие академии и говорить нечего, а в столичной и вовсе простолюдина не сыщешь. Или думаешь, среди нас одаренных меньше? Вот уж нет! Всё решают деньги! Тридцать золотых только за призрачный шанс на поступление… Это же годы тяжелого труда! Правда, мне повезло — родители заняли, рискнули… Ни за что не подведу их! Стану магом, рассчитаюсь с долгом и отплачу сполна. Отец больше не будет надрываться на складах, а мать стесывать руки до мяса, отстирывая чужое белье. Они больше не будут думать, чем кормить детей завтра!

Лера с изумлением слушала горячую, сбивчивую речь рыжика. И как она раньше не заметила, что за его добродушием и вечными шуточками скрываются такие страсти? И такие цели.

А Дилан вдруг осекся и смущенно подытожил:

— Так что не злюсь я на тебя. Могла бы и раньше признаться.

— Боялась.

— Ха! А провести длиннокосых не боялась? Под носом у магов зайти в лабиринт с артефактом — это ж какую смелость надо! И смекалку… Вэлэри, да ты просто героиня!

Вечером, после ужина, Ленора с Пинной устроились в отдалении от старшекурсниц, но так, чтобы те видели их и могли в любой момент позвать.

Чуть позже подошла и Белла — она всегда долго нагревала пол у патронессы — и как и всегда, окинув собравшихся в атриуме девушек цепким взглядом, спросила с тревогой:

— Я ничего не пропустила?

— Пропустила! — торжествующе отозвалась Пинна.

Белла охнула и жадно уставилась на подруг. Ленора поджала губы. Желание Беллы знать каждую мелочь порой доходило до абсурда. Впрочем, Пинну это только веселило и подбивало на шалости. Вот и теперь она закатила глаза и с придыханием шепнула:

— Сюда приходил лэр Маркус ван Сатор.

Ленора с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться: Белла поверила! Лицо ее исказилось в растерянно-страдальческой гримасе, и казалось, вот-вот она разрыдается. Как же! Пропустить такое событие!

Первой не выдержала сама Пинна, прыснула и, задыхаясь от смеха, выдавила:

— Ленора, дай ей зеркальце. Дай скорее!

— Сами в него смотритесь, — поняв, что ее обманули, обиженно выпятила губу Белла. — Ты Пинна, когда смеешься, на хомяка похожа. Щеки такие же круглые.

Смех оборвался. Ленора, боясь что эти дурочки сейчас повздорят на глазах у патронесс, сменила тему:

— Вы что к выступлению готовите? Гимн Альтии?

— Нет, Ордалена, — все еще обиженно буркнула Белла. — Альтийский третья группа поет. А вы?

— Узнаете на концерте.

— Вот всегда ты так! — возмутилась Пинна. — Мы рассказываем, а ты из всего тайну устраиваешь!

— Да! — поддержала ее Белла. — С ван Тероном на прогулки ходишь и даже не поделилась, о чем говорите.

— Вам скажи, так завтра вся академия знать будет.

— Не будет! Даром своим клянусь — слова из меня не вытащат.

Пинна согласно закивала.

Глядя в горящие от нетерпения глаза подруг, Ленора сдалась. Ей и самой хотелось поделиться, а если уж Белла поклялась своим даром…

— Хорошо, слушайте. — Ленора вытащила из рукава свернутый в трубочку лист бумаги. — Шоннери мне стихотворение написал. О любви.

— Сам сочинил? Какой он странный!

— О любви… Ох, сердечко мое! Читай же скорее, Ленора!

— Только предупреждаю, громко не смейтесь. Итак…

'Где-то далеко — с неба звездопад,

И в тиши ночной — мы вдвоём.

Где-то далеко — в нежном цвете сад,

Лепестков, как звёзд, наберём.

Где-то далеко — травы и цветы,

Голову кружит аромат.

Где-то далеко — только я да ты,

И застенчив пылает закат.

Где-то далеко… А здесь…

Здесь с неба — палящий зной,

И я в том пекле один.

Здесь — ветра сухого вой,

И стон омертвелых руин.