— Неплохой вариант, мне хотелось бы, чтобы так оно и было, — произнёс он. — Но нет.

— Кажется, я чего-то не знаю, — осторожно проговорил я.

— Новости не читаете, да? — спросил он.

— Как-то было не до них, — произнёс я.

— Политикой тоже не интересуетесь? — хмыкнул Василий Янович.

— Не особо, — пожал я плечами.

— Зря, иначе политика заинтересуется тобой. Недавно… Имел место быть один, скажем так, дипломатический эксцесс… — произнёс комендант.

Я замер на месте. Хотелось услышать правду, и в то же время я боялся её услышать.

Уралов ещё раз пыхнул вейпом, глядя на меня с насмешливой улыбкой. В его взгляде читалась снисходительная забота.

— Это из-за корвета? — предположил я севшим голосом.

— Отчасти, — кивнул комендант.

— Василий Янович, не томите, — взмолился я.

— Ладно… Наши идио… Кхм. Дипломаты… Разорвали отношения с Тураном. Граница закрыта, — сказал комендант. — Странно даже, что вы ещё не в курсе. Военным это должны были довести в первую очередь.

— Возможно, передача была, когда мы находились в гипере, — хмыкнул я. — Или капитан не успел довести информацию до всех остальных.

— Может и так, — пыхнул вейпом комендант. — В любом случае, все пограничные системы опустели. И терпят, между прочим, колоссальные убытки.

Я вздохнул, провёл рукой по лицу. Всё это очень плохо пахло, смердело как отработанный биофильтр. Политика… Угораздило же. Пожалуй, стоит узнать поподробнее, что там вообще писали в новостях.

— Я понял, Василий Янович, спасибо, — произнёс я.

— Всегда пожалуйста, лейтенант, — криво улыбнулся он. — Заходите ещё. Как видите, свободного времени у меня теперь полно.

— Вы же не считаете, что это наши действия привели к… Такому результату? — спросил я напоследок.

Мне просто хотелось знать.

— Нет. Если вы про туранских рабов… Вы сделали всё правильно, и наверху это тоже признали, — сказал комендант. — Если и обвинять кого-то в таком исходе, то только наших дуболомов-дипломатов.

— Рад слышать, — выдохнул я. — До встречи, господин комендант.

— Заходите, как будет минутка, — улыбнулся он, вполне искренне.

Я вышел в коридор, закрыл за собой дверь, отошёл немного. Прислонился лбом к холодной переборке, постоял так какое-то время, пока мне в ногу не ткнулся робот-уборщик. Хоть Уралов и сказал, что не винит меня, я всё равно разматывал эту логическую цепочку так, что виноватым оказывался я. Если бы я не сбил туранский корвет, ничего этого не случилось бы, и пусть даже все инстанции меня оправдали, в глубине души всё равно меня грызло неприятное ощущение. Дипломатический скандал, казус белли… Неприятно, крайне неприятно.

— Скрепка, дай выжимку новостей по ключевым словам. Туран, корвет, U-681, — потребовал я.

Давно пора было это сделать, но я как-то не особо интересовался политикой. Видимо, и правда зря, потому что вляпался в неё просто по уши.

Скрепка появилась в очках и с газетой в руках, начала выводить краткую сводку новостей. Можно сказать, аналитическая записка, насколько её сумел подготовить виртуальный помощник.

Выходило так, что я с этим корветом сыпанул дрожжей в унитаз большой политики, бурлило так, что брызги летели во все стороны. Кого-то даже снимали с высоких постов, лишали наград, переводили на другие должности и так далее. Объединённый Туран, по своему обыкновению, изощрялся в дипломатии, вымогая, угрожая, бряцая оружием и при этом заискивая перед императрицей, щедро раздавая взятки и дары. До тех пор, пока наши болваны не разорвали дипломатические отношения, отзывая своих послов и высылая туранских.

На стороне Турана активно выступал ещё и Альянс, подкидывая дровишек в топку информационной войны и не только. Ощущение было такое, будто всё катится в бездну.

К майору Игнатову я пошёл в глубоких раздумьях. Хотелось, если честно, бросить всё и отправиться в бар, напиться и забыть обо всём, но превращаться в подобие капитана Сахарова мне не хотелось. Поэтому я шёл к Игнатову в кабинет. Если я с этим не разберусь, никто даже не почешется.

Тревога, сопровождавшая меня всё это время, начиная с возвращения в систему, только усилилась. Не то чтоб я боялся войны, которая могла бы начаться. Я бы не пошёл в космофлот, если бы дрожал от ужаса при одной только мысли о возможной войне и смерти, но нет больших пацифистов, чем некоторые военные. Если можно обойтись без войны, лучше бы постараться это сделать. Война должна быть последним аргументом, крайней мерой. И если в мудрости нашей любимой государыни я не сомневался, то вменяемость туранского султана однозначно была под вопросом.

Майор Игнатов оказался на месте, завален работой по горло. Но пару минут согласился мне уделить. Мы вышли в коридор, майор разминал затёкшую шею. Похоже, кто-то провёл всю ночь с документами, и даже сейчас майор уцепился за мой визит как за возможность немного отвлечься и передохнуть.

— Наш неутомимый герой, лейтенант Мясников, — не скрывая сарказма, сказал майор, когда мы подошли к автомату со снеками и фаст-фудом.

Он взял себе банку энергетика, я тоже решил его поддержать. Они, конечно, вызывают зависимость, но иногда можно себе позволить маленькую слабость.

— Ваше имя у всех на слуху, лейтенант, — усмехнулся Игнатов, открывая банку. — Пираты так и вовсе объявили за вас награду.

— О, это даже льстит… — ухмыльнулся я. — Это значит, они оценили мои усилия по достоинству.

— Бесспорно, — сказал майор.

В баре теперь лучше не садиться спиной к дверям. Да и вообще лучше держаться начеку.

Мы молча отхлебнули энергетика. Кисленький, с ударной дозой сахара, в самый раз, чтобы утомлённый мозг начал работать.

— Я тут по совету коменданта новости прошерстил… — начал я, но майор меня перебил.