Я провожу рукой по волосам и смотрю в потолок.

— Не то чтобы я этого хотел, Дион. Я удивлен не меньше тебя. Я знал, что у нас есть проблемы, но у какой пары их нет? Я не ожидал, что она отменит свадьбу по-настоящему.

Лука застонал и толкнул Диона в плечо.

— Ты, блять, отстой в этом утешительном дерьме. Почему кто-то из нас решил, что ты будешь нашим лучшим вариантом? — Он смотрит на Лексингтона и кивает. — Попробуй, Лекс. Используй свою докторскую по назначению.

Лекс хмуро смотрит на Луку и качает головой.

— У меня докторская степень по робототехнике. И что я должен делать? Создать ему невесту-робота?

Зейн разразился хохотом.

— Держу пари, у робота все равно будет больше характера, чем у Ханны. Только не говорите мне, что кто-то из вас на самом деле расстроился, что они расстались? К черту всю эту хрень про любовные отношения, потому что, когда дело касается Ареса, любовь, очевидно, чертовски слепа.

Я качаю головой и подношу стакан с виски к губам.

— Спасибо, ребята, — говорю я им. — Теперь я чувствую себя намного лучше.

Мои братья хихикают между собой, и тут меня осеняет. Они беспокоятся обо мне, но в воздухе чувствуется облегчение. Мои братья не расстроены тем, что мы с Ханной порвали отношения. Они просто обеспокоены тем, что мне больно.

— Ребята, она вам действительно не нравится или вы просто пытаетесь заставить меня чувствовать себя лучше?

Они смотрят друг на друга, а Лекс и Зейн толкают друг друга локтями, как будто хотят, чтобы другой заговорил. В конце концов Дион говорит.

— Дело не в том, что она нам не нравится, Арес. Просто она явно не для тебя. Ханна — дива, и некоторым парням это нравится, но ты не из их числа. Мы все видели, как тебя убивало то, что тебе приходилось угождать ей на каждом шагу, не получая ничего взамен. Она даже публично не признавала ваши отношения, понимаешь? Я всегда считал, что ты заслуживаешь большего, так что нет, я не расстроен, что она порвала с тобой отношения. Кто-то должен был это сделать, и я знаю, что ты никогда бы так не поступил. Ты бы остался с ней, даже если бы просто выполнял бабушкины условия.

Лекс смотрит на меня, выражение его лица страдает.

— Арес, — говорит он, — скажи нам правду. Был ли ты счастлив с ней в последние годы или просто свыкся с существующим положением вещей?

Я стискиваю зубы и отвожу взгляд.

— Ты кто такой, мать твою? Сократ? — огрызаюсь я.

Лука качает головой.

— Он избегает вопроса, парни. Вы ведь знаете, что это значит? Арес знает, что он не был счастлив, но он верен до самого конца. И не признает этого даже сейчас.

Мои братья кивают в знак согласия, и я поднимаюсь на ноги. Хватит с меня этого дерьма. Сейчас мне это не нужно. Только я собираюсь уйти, как меня останавливает сладкий, мягкий голос.

— Арес.

Я поворачиваюсь к бабушке и вижу, что она стоит в дверях, а рядом с ней Сиерра. Отлично. Почему бы нам просто не устроить полноценную семейную встречу в моем доме, а?

Сиерра извиняюще улыбается мне, как будто знает, что моя семья переполошила меня в самый неподходящий момент. Хотя моя сестра никогда не сказала ни одного плохого слова о Ханне, тот факт, что она не потеплела к ней даже после нескольких лет нашего знакомства, говорит о многом. Удивительно, что я не замечала этого раньше.

— Мне жаль, что Ханна разорвала отношения, — говорит бабушка, — но эта свадьба состоится с ней или без нее.

— Что? — спрашиваю я, сбитая с толку. — Что ты имеешь в виду, бабушка?

Бабушка улыбается.

— Ханна — не та женщина, на которой я хотела, чтобы ты женился с самого начала. Это только доказывает, что я была права. Я сделала для тебя исключение, а зря.

Я опускаюсь на свое место, и меня охватывает ужас. О чем она говорит? Не может же она говорить то, что я думаю, верно? Конечно, Сиерра не стояла бы так спокойно, если бы это было так?

— Если Ханна не хочет выходить за тебя замуж, то Рейвен должна. Если Рейвен тоже откажется, сделка с Дю Понтами отменяется, и я уменьшу твое наследство вдвое, независимо от того, найду ли я тебе другую девушку.

— Бабушка! Я… я не могу жениться на Рейвен. Это… это нелепо. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на своих братьев в поисках поддержки, но их выражения тщательно скрыты, как будто они не смеют признать, что согласны с бабушкой. Какого черта?

— Я не могу. Только не она, бабушка. Она друг. Я всегда видел в ней то же самое, что и в Сиерре, ты же знаешь. — Я смотрю на сестру, но на ее лице нет даже намека на вызов. Та же самая девушка, которая совершенно одичала, когда я дразнил Рейвен из-за ее брекетов, просто смотрит на меня с безмятежной улыбкой на лице. Неужели она действительно не собирается произносить ни слова в защиту Рейвен?

— Рейвен никогда бы на это не согласилась, — добавляю я. — Я встречался с ее сестрой много лет. С чего бы ей вообще задумываться о браке со мной?

Одна только мысль о том, чтобы принудить Рейвен к чему-то, чего она не хочет, вызывает у меня отвращение. Она сделает это из чувства долга и будет на меня за это обижаться.

— Не делай этого с ней, — умоляю я. — Рейвен не должна быть привязана. Это не может быть она, бабушка. Дай мне немного времени, и я заставлю Ханну образумиться. Она будет там, бабушка.