Мои мысли прерывает новое событие.

Без предупреждения рядом открывается портал. Весьма знакомого вида. И из него выходят… мои друзья и товарищи: долговязый Ваалис, безмятежный Тай и задорная Эрис, лучащийся Гидеон, неразлучные Шерхан и Соловей, Девора и, внезапно, Пастырь Хойт. Появляется даже Принцесса Единорогов в сопровождении своей матери и Ракеты.

Я стою, потрясённый, не веря своим глазам, а лабраор с лаем несётся ко мне.

Все начинают говорить одновременно, обнимать меня и Драгану, поздравлять. В какофонии голосов я не сразу понимаю, как они все здесь оказались.

— Это всё Шелкопряд! — смеясь, объясняет Мэтт, хлопая меня по плечу. — Он втихаря всех предупредил и организовал наш визит.

Я бросаю благодарный взгляд на молчаливого Тана. Тот лишь скромно улыбается уголками губ. Вот же скрытный гад!

— Только вот про эту фиалку Шелкопряд не знал, — амиш кивает в сторону ВечноЦвет. — Поэтому он попросил ещё и святого отца прибыть провести церемонию. Но теперь у нас тут намечается конкуренция!

Действительно, Пастырь Хойт сжимает священную книгу, готовый глаголом жечь сердца людей и междометиями заполнять паузы. Однако ВечноЦвет решительно останавливает его:

— Не стоит утруждать себя. В данный момент это моя ноша.

Хойт недоумённо смотрит на неё, явно не понимая, как какая-то инопланетянка смеет оспаривать его исключительное право на проведение свадьбы. Драгана закатывает глаза, а я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать в голос.

Ракета радостно скачет вокруг меня, обильно облизывая мои руки своим шершавым языком. Я глажу его по лобастой башке и чешу за ухом.

— Дядя Егерь, а твоя невеста прямо принцесса! Такая красивая! — восторженно пищит Мишелль.

— Да уж, Драгана, ты просто сразила всех наповал своим видом, — подмигивает дрокку Эрис. — И умудрилась перехватить у нас инициативу! Так нечестно, у меня с Таем свадьба должна была быть первой!

Николай смущённо чешет нос. Ушастая лишь таинственно улыбается, а я приобнимаю её за талию. Будущая супруга великолепна в своём лазурном платье — драгоценные камни, струящиеся по волосам, сверкают в лучах восходящего солнца.

Мы стоим на краю скального обрыва, над пропастью, на дне которой клубится утренний туман. Вдали, сквозь дымку, проступают острые пики гор и городские постройки. Ветер доносит солоноватый привкус моря. Идеальное место для начала нового этапа в жизни.

Глава 11

Тем временем, Пастырь Хойт, привыкший к тому, что в его маленьком приходе именно он всегда был главным на всех обрядах, выступает вперёд. Его лысая макушка блестит на солнце.

— Послушайте, мэм, я очень уважаю вашу расу и всё такое, — твёрдо начинает он, хмуря кустистые брови. — Но на Земле браки всегда заключались через церковь. И я, как служитель Господа, обязан…

— Ваша помощь здесь не требуется, — прерывает его ВечноЦвет своим переливчатым голосом.

Она возвышается над падре, хотя в фактически ниже его ростом. Авторитет и сила исходят от неё почти осязаемыми волнами.

— На моей памяти сотни рас и миров соединялись священными узами. У каждого народа свои традиции. Здесь и сейчас именно мне предначертано скрепить эти души в вечном союзе.

Кёртис на секунду теряется, но быстро берёт себя в руки.

— Но… но в данном случае хотя бы один из супругов человек! — не сдаётся он, потрясая священной книгой. — И как человек он имеет право…

Ультхак приближается к нему почти вплотную. Мне на мгновение кажется, что её глаза вспыхивают потусторонним светом.

— Вы ошибаетесь, — шелестит она, и в этом шелесте слышится скрип вековых деревьев и шорох времени. — Егерь давно перерос свою человеческую природу. Теперь он часть иного мироздания. Как и все мы здесь. Поэтому отступите и позвольте мне исполнить то, что предначертано.

На последних словах голос ВечноЦвет крепнет и набирает силу, словно гулкий колокол. Нахмурившись, священник невольно отшатывается и умолкает.

Воспользовавшись замешательством Пастыря, ВечноЦвет берёт нас с Драганой за руки и подводит к алтарю. Больше никто не решается ей перечить.

Через минуту она произносит слова на языке дрокков — чужом, гортанном, полном странных щёлкающих звуков, но при этом удивительно мелодичном. Её голос льётся растительными конечностями, и каждый слог наполнен скрытой силой. Ультхак совершает жесты руками, словно ткёт невидимое полотно вокруг нас с Драганой. В какой-то момент даже её облик начинает размываться и струиться, преображаясь в нечто древнее, потустороннее.