— Нет, — ответил я мгновенно.

— Похоже, эта девочка пережила больше, чем кому-либо следовало бы. Похоже, ей нужно безопасное место, где её будут любить и о ней будут заботиться. И я знаю, что мой сын может дать ей это.

У меня сжало горло.

— Я ничего не знаю о том, как воспитывать ребёнка. Я не знаю, как…

— Знаешь. В твоём сердце так много любви. Ты просто запер её на какое-то время, и я понимаю почему. Но пора снова открыть эту дверь.

Наступила тишина.

Её слова слишком напоминали мои собственные мысли после разговора с Сэди.

Что было правдой? Дело было в том, что я действительно не знал, как? Или в том, что я просто не хотел снова открываться? А что, если я снова позволю себе полюбить — только на этот раз ребёнка, которого потом отнимут у меня?

Когда Рэйвен сказала мне, что беременна, я видел лишь чёрно-белое изображение крошечного пятнышка в её животе и уже тогда потерял голову. Когда я потерял этого ребёнка, это почти разрушило меня. А что будет, если у меня отнимут не просто картинку и идею, а настоящего, живого ребёнка?

— Мы все захотим её увидеть, — сказала мама.

— Если все нагрянут разом, это её напугает.

— Будем знакомиться по одному-два человека за раз. Мы с папой привезём ужин сегодня вечером.

Облегчение, которое я почувствовал при мысли о том, что родители приедут, немного смутило меня. Но их присутствие станет для меня своеобразным щитом. И, что немаловажно, мне не придётся ломать голову над тем, чем накормить двух женщин, которые ворвались в мой дом со своей непоколебимой уверенностью.

— Ладно, — согласился я.

— Хочешь, чтобы я рассказала девочкам?

Я знал, что мама расскажет папе. Они не держат секретов друг от друга. Мы с братьями и сёстрами всегда знали: если рассказал что-то одному из них, значит, рассказал сразу обоим. Но я не подумал о том, чтобы рассказать Сэди и Джемме. Повторять всю эту историю снова — только одной мысли об этом хватало, чтобы у меня заболела голова.

— Был бы благодарен, — сказал я.

— Хорошо. А теперь иди переворачивай сэндвичи, пока они не сгорели. Увидимся вечером.

Чёрт.

Я развернулся к плите, схватил лопаточку и перевернул сэндвичи. Они были чуть темнее, чем надо, но ещё не сгорели.

— Мам… — сказал я.

— Да?

— Спасибо.

— Жаль, что я это не записала. Твои братья и сёстры никогда не поверят, что ты расчувствовался и чуть не заплакал.

— Я не плакал, — проворчал я.

Она рассмеялась, и это сделало именно то, что она хотела — чуть-чуть приподняло мне настроение.

Достаточно, чтобы я мог снова дышать.

Я разберусь с этим, как справлялся со всеми кризисами в своей жизни — составлю план и буду двигаться шаг за шагом. С семьёй на своей стороне.

Глава 9

Эмилиано

Я вжал мужчину в стену амбара, придавив предплечьем его горло. Он издал сдавленный звук, судорожно дергая меня за руку, но я не сдвинулся ни на сантиметр. Свободной рукой я открыл выкидной нож, который когда-то взял у отца, и лениво помахал им у него перед глазами.

— Объясни мне, как это произошло.

Прежде чем он успел заговорить, я сильнее надавил на его шею. Он захрипел. Даже без моего давления его глаза были узкими щелками, сближенными к переносице. Они всегда выглядели так, будто ему нельзя доверять, но я платил ему достаточно, чтобы купить себе преданность. Я платил ему, чтобы он не облажался.

Гнев накрыл меня, когда я вонзил кончик ножа в его щеку, тут же разрезав кожу. Я чуть ослабил хватку, давая ему возможность говорить.

— Говори.

— Она первой напала на меня с ножом.

— Ты вообще не должен был быть с ней в одной комнате. Ты должен был забрать это так, чтобы она не узнала.

Его глаза метнулись в сторону и обратно, и я понял. Этот жалкий трус хотел заполучить её. Хотел трахнуть её. Хотел взять то, что никогда не предназначалось ему. Лезвие моего ножа скользнуло ниже. Мужчина не закричал, но его глаза сузились до едва заметных щелок, когда кровь закапала на подбородок.

— Она украла у тебя. — Он задыхался, пока я менял давление на его горло. — Я сделал то, что ты приказал. Я вернул это.

— Мне нужна была она живая.

— Шеф, ты умнее её. Она тебе не нужна.

Если он думал, что лесть его спасёт, то глубоко ошибался. Я действительно был умнее Наталии. Всегда был умнее и терпеливее её, но у неё был навык, который мне нужен. Она превращала мои идеи в реальность, играя с нулями и единицами. Моя ошибка была в том, что я забыл о её настойчивости. О том, насколько она хороша в том, чтобы скрывать упрямство за маской спокойного согласия.