Лекс отпустил меня, а я, не оборачиваясь, кивнула и вышла на крыльцо.

— Я сдаюсь, — громко проговорила я. Ко мне подошли два гвардейца и попытались схватить за руки, но рядом стоял Лекс, который вытащил меч, направив на них, и угрюмо сказал:

— Гарды, это слабая женщина, без насилия! Иначе будет бой. Я смогу забрать в посмертие многих из вас.

Лекс явно забыл, как он и его команда ловили Мариссу, которая и тогда была слабой женщиной. Но я, по понятным причинам, простила ему двойные стандарты. Лонгфорд подошел к офицеру, который возглавлял мероприятие по захвату, и что-то ему сказал. Тот кивнул и крикнул своим:

— Без боли, ребята!

Гвардейцы аккуратно, почти нежно, связали мои руки веревкой впереди и повели меня со двора. Все происходящее казалось сном. Оказалось, возле дома уже стоит тюремный экипаж. Про то, что он не прогулочный, можно было догадаться по решеткам на окнах. Меня погрузили в него, а я лишь порадовалась, что это хотя бы не телега с клеткой, которая везла меня на костер. К окну подошел Лекс, он был бледен, но собран.

— Тебя повезут в столицу в режиме особо опасной преступницы. Так даже лучше, трогать тебя никто не будет. Дорога займет около пяти суток. Мы поедем туда своим ходом, к тебе меня больше не подпустят, но знай, что я недалеко. Рэн и Клык тоже в Лимаре, там мы встретимся и решим, как тебя вызволять. Держись, девочка моя, все будет хорошо. Если не будет иного выбора, я просто выкраду тебя из тюрьмы.

Лекс отошел, а к экипажу приблизился какой-то человек. Он сделал несколько пассов руками, и мир потух. Меня отрезали от всех, накрыв щитом или куполом. Я никого не видела и не слышала. Не знаю, зеркалился ли эффект для тех, кто остался с внешней стороны.

Путь в столицу выдался непростым. Практически все пять суток я провела в этой тюрьме на колесах. Трясло карету на ухабах и кочках будь здоров. Хотя дело было не столько в дорогах, которые и в моей реальности оставляли желать лучшего, а в транспорте, в котором не было рессор или чего-то подобного. Уже через пару часов я попыталась докричаться до кого-либо и попроситься на лошадь. Меня не слышали, а когда, выпустив, услышали — не послушали. Из кареты я вылезла к вечеру: сбегала в кустики под присмотром одного из солдат, который жутко меня боялся и одновременно стыдился своей миссии. После этого мне вручили миску с кашей и кружку с водой, отправив опять под купол. За пять суток я вышла из кареты не более семи раз, познав всю тоску «дня сурка».

На пятый вечер меня выпустили уже насовсем: мы прибыли в Лимар. Я не видела, как мы в него въезжали. То, что мы на месте, я узнала, когда карету уже остановили, сняли с нее темный полог, а меня попросили выйти. Одно я знала точно: место, в которое меня привезли, было не тем же самым, из которого меня везли на костер. То черное строение с демоническими барельефами я не спутала бы ни с чем. Сейчас же над моей головой возвышалось что-то менее пугающее, но не менее монументальное. Карета стояла во дворе замка, построенного из красного камня. Его шпили убегали ввысь, теряясь в облаках. Если от моей первой тюрьмы веяло жутью и безнадегой, то от этого места — скорее, величественностью. Общее между обоими замками было в облицовке: барельефы с демонами были частью внешнего декора и тут. Сейчас, глядя на страшные образы, я видела не мерзких тварей, как в первый раз, а почитаемых основателей этого мира, наделивших людей магией.

Судя по архитектуре этого замка, мы сейчас находились не у центрального входа, а одного из боковых. Меня вытащили из кареты и завели внутрь здания, где повели по плохо освещенным коридорам, которые, тем не менее, не походили на подземелье. Я видела красиво отделанные стены, кое-где даже висели картины. Цивилизация закончилась, когда меня подвели к спиралевидной лестнице и спустили на добрую сотню ступенек. Здесь обстановка была более знакома и соответствовала типичному образу средневековых темниц. Открыв одну из камер, которых я насчитала, пока шла по коридору, штук шесть, меня впихнули внутрь, приковали за руку к длинной цепи и оставили одну.

Тюрьма. Альфа и омега моих приключений в этом мире. Интересно, почему в этот раз меня привели в другой замок? В камере было достаточно светло, так как под потолком тлело несколько светильников. Оглядевшись, я увидела, что тут условия явно получше моего предыдущего места заточения: на полу валялся матрац, возле которого стоял кувшин. Сковывающая меня цепь была длинная, поэтому я могла спокойно разгуливать по всей камере. Подошла и понюхала содержимое кувшина, это оказалась обычная вода. На вкус она даже не была затхлой. Напившись, я со стоном наслаждения растянулась на матрасе. Мое пятидневное заточение в гробу на колесах чуть не доконало меня. Сейчас было почти хорошо: сюда бы смартфон с интернетом, чипсы и можно жить.

Умирать на самом деле совсем не хотелось. Я гнала от себя печальные мысли, но они словно назойливые мухи кружили вокруг моей утомленной головушки. Неделя с Лонгфордом стала одним из самых ярких романтических приключений в моей жизни. Я увлеклась этим мужчиной по-настоящему, боясь признаться себе, что все это очень близко к любви. В страхе, что его серые глаза закроются навсегда, я готова была пожертвовать собой. Безусловно, я не хотела смерти и остальных ребят, я вообще была за мир во всем мире. Однако от одного только предположения, что Велексиана Лонгфорда больше не будет в этом мире, мне становилось так тошно, что хоть в петлю лезь. Это и есть любовь? И как я до такого докатилась?

Немного мучила иррациональная обида, что Лекс позволил меня арестовать, но одновременно с этим я надеялась, что он не влезет из-за меня сейчас в какую-нибудь авантюру, погубив себя. Вспоминая о том, как мы проводили время в доме, я вдруг сообразила, что вообще-то маг. В карете я колдовать не могла, сколько ни пыталась, но вдруг тут получится? Обратившись к своему дару, я почувствовала, как плещется в груди мой наполненный до краёв источник магии, но вытащить на поверхность не получалось ни капельки. Как же так? Они как-то это блокируют?