Я вспомнила, что в моей камере герцог Норман спокойно двигал предметы, значит, помещение в целом не защищено. Тогда как? Я перевела взгляд на цепь. В первой тюрьме оковы тоже были. Может, дело в них? Рассматривая цепь и наруч, я пыталась понять, из чего они сделаны. Однако это занятие было совершенно бесполезным, оно просто отвлекало меня от других мыслей. Я тряхнула цепью несколько раз, она зазвенела, на слух ничем не отличаясь от металлической.

Плюнув на расследование, решила поспать, но сон не шел. Проворочавшись с час, я встала и опять походила по камере. Потом села и начала петь песни; все, которые вспомнила: военные, революционные, патриотические, лирические. Несколько раз на бис пропела свою любимую «Белль» из мюзикла «Собор парижской богоматери» — почему-то энергетика этой арии мне сейчас особо откликалась. Когда я с особым чувством, уже в который раз в тишине, пропела «Святая Дева, ты не в силах мне помочь. Любви запретной не дано мне превозмочь», возле моей камеры появились двое гвардейцев, приближение которых я не услышала из-за своих же воплей. Один из них открыл дверь и прошествовал ко мне, чтобы снять оковы с руки. В то же время второй громко провозгласил:

— Леди Марисса Раш, вы приглашены к королю, мы проводим вас!

Его величество Александр был в растерянности. За весь период своего правления, а правил он без малого десять лет, он ни разу не попадал в столь сложную и запутанную ситуацию. При этом и логика, и инстинкты ему подсказывали, что дело могло очень плохо кончиться. Для него. И под «плохо» он в лучшем случае подразумевал свержение, а в худшем — свою смерть.

Полгода назад в Картезе начали расти протестные настроения. Такая реакция народа последовала за усилением жандармского и гвардейских корпусов, чинящих расправу над ведьмами. Все эти подразделения подчинялись герцогу Норману, двоюродному брату покойного короля Георга. Герцога в королевстве боялись, за глаза называя Палачом. По легенде он одним взглядом мог внушить человеку желание покончить жизнь самоубийством. Тем не менее, виновным во всех бедах народ выставлял все же его величество Александра: люди кляли короля за то, что он деспот и убивает невинных женщин, которых они называли «народными лекарями». На самом деле не только женщины, но и мужчины умели обращаться к запрещенной магии, однако ведьмаков было значительно меньше, так как они не были популярны среди народа. Считалось, что женская энергия позволяет развить магический навык гораздо лучше. Поэтому и прозвище за Александром закрепилось в народе обидное: «бабский убийца».

Александр же к инициированию этой антиведьмовской кампании не имел никакого отношения, однако под давлением магической элиты, которая боялась конкуренции с ведьмами, он подписал указ о признании их колдовства незаконным. Вместе с физическим устранением этих женщин народу стали внушать, что их волшба опасна, однако это не особо помогало: у простых людей не было золота на магов, поэтому они продолжали бегать в леса к запрещенным лекарям. Параллельно с этим появились мятежные группировки, недовольные жестокостью гвардейцев и монополией магов на лечебное дело. Мятежников становилось все больше. Их объединяла не только борьба за справедливость. Словно из ниоткуда появилась и распространялась некая теория, которая была замешана на пророческих идеях. Именно она и стала идеологическим подспорьем бунтовщиков. В народе поползли слухи, что существует предсказание о скорой смене власти и приходе сильного справедливого монарха. Такой поворот Александру не понравился, поэтому он дал герцогу Норману карт-бланш на предотвращение народной смуты, тем самым невольно еще больше укрепив его положение.

Сейчас в Картезе потихоньку шла война: по одну сторону гвардейцы герцога, по другую — озлобленный народ. Норман в этой войне обретал все большее влияние среди магов: он выступал защитником их интересов. Александру же поддержку оказывала только немагическая часть элиты, к которой он принадлежал и сам. При таком раскладе у его величества были очень слабые позиции. Его выручало пока только одно — принадлежность к правящей династии.

Александр родился без дара. Когда его величество Георг увидел чистое личико сына, он расстроился, так как сам был магом с даром Панисара — водного демона. В народе его звали «Георгом-погодником», так как король мог влиять на осадки, вызывая дождь или наоборот, разгоняя тучи. С одной стороны, так себе дар, а с другой — он обеспечивал урожаи и спасал от стихийных бедствий. А сын подкачал. Но другого не было, королева родила ему еще двух дочек, и на этом процесс деторождения прекратился. Сама королева Нитта также была водным магом, но ее магия к природным стихиям не относилась — вода дала ей дар дипломатии и гибкости ума. Свой магический резерв королева тратила на важных переговорах, которые вела наравне с королем. Картеза была патриархальной страной, однако там, где речь шла о магии, гендерные стереотипы забывались — дар диктовал свои условия.

Как у этой одаренной пары смог родиться сын без магии, одному Заргасу известно, но поделать с этим было ничего нельзя. Мальчика воспитывали и обучали как будущего короля. Отец умер, когда Александру было всего лишь двадцать лет. В итоге он слишком рано стал править, но благодаря своей матери и ее полезному дару, делал это хорошо. Нитта очень подходила на роль королевы: всегда умела сохранять баланс между интересами государства и нуждами народа, не переходя грань ни в одну, ни в другую сторону. При ней королевство процветало, и чья это заслуга, знал каждый. Народ ее любил, а знать терпела.

Нитты не стало три года назад. Еще совсем молодая женщина — ей было чуть больше пятидесяти лет, она умерла тихонько во сне, однако многие предполагали, что ее отравили, но боялись озвучивать свои подозрения. Расследование ее смерти взял на себя герцог Норман. Его вердикт — смерть от остановки сердца вследствие переутомления — никто не посмел оспорить. Александр остался один: сестры давно были замужем за принцами соседних государств, а жениться пока он не решился.

Именно с момента смерти Нитты Норман приблизился к Александру, став его главным советником, лишив возможности самостоятельно принимать любые законы и указы. И все бы ничего, но король не просто потерял независимость, некоторое время назад он напрочь утратил уверенность, что доживет до следующего утра. Ряд случайностей позволил Александру узнать о страшных заговорах и интригах, творящихся во дворце, и теперь его величество боялся есть и плохо спал. Открытия его были поистине шокирующими. Во-первых, герцог Норман планирует его устранение. Во-вторых, его невеста — убийца. В-третьих, ему срочно требуется грамотный советник и телохранитель в одном лице, не связанный ни с кем из окружающей короля змеиной элиты. А, еще было «в-четвертых», о котором думать было особенно стыдно: нужно было найти Мариссу и извиниться перед ней.

Марисса. Как и когда это все закрутилось? Сейчас, кажется, что все было сном, но таким прекрасным. Год назад двадцатилетняя дочь покойного графа Раша появилась при дворе. Сирота, как и он, она покорила его не только красотой, но и силой характера. Александра всегда привлекали сильные женщины, хоть в чем-то похожие на его мать, а леди Раш была именно такой. Двадцатилетие в Кортезе было возрастом совершеннолетия, она только выбралась из-под опеки какого-то дальнего родственника-самодура и вступила в полные права владения графским наследством. Единственный минус — она не была магом, а, значит, точно не могла бы стать его супругой и королевой. Короли веками заключали или династийный брак, или брак с сильной магичкой. Третьего было не дано. И все же Александр увлекся, потянув в этот омут страсти и юную невинную Мариссу.

Ему так льстила ее любовь: девушка искренне и без остатка окунулась в страсть, она боготворила короля и была уверена, что он чувствует то же самое. Любил ли он ее? Сложно сказать. Хотел — да, и, наверное, даже женился бы при других обстоятельствах. Их отношения длились полгода, когда Норман начал предлагать ему принцесс, выгодных с точки зрения государственных интересов. Выбор пал на королевство Данмарх, граничившее с Картезой на севере. Принцесса Лиллиана прибыла через неделю после того, как герцог объявил о выборе короля. Признаться обо всем Мариссе Александр не решился, надеясь, что она сама все узнает и поймет. Но девушка, которая в остальных вопросах демонстрировала недюжую смекалку и интеллект, в отношении короля оставалась слепой, не замечая очевидного.