— За домом я присмотрю. Жить мне есть где, но работать я буду в твоем кабинете. Уж больно много документации там храним.

— Без проблем.

— Я тогда пойду. Уведомлю жителей о твоем отплытии. Глядишь через полчаса и соберем немало народу в бухте.

— Хорошо. Мы скоро подойдем.

После этих слов Эрик вышел из сада, а Эдвард уселся на второй стул рядом с Тичем, скинув свой мешок рядом с собой. А пернатый-то отпустил плечо хозяина и вцепился когтями в каменное ограждение, что было совсем рядом.

— Привычное, давно забытое чувство. — проговорил расслабленно Тич.

— Суета? Бессмысленная суета. — догадавшись проговорил молодой человек.

— Не обобщай. Она прекрасна и наоборот имеет смысл. Ты разве не задавал себе вопрос в детстве: «Почему родители так о чем-то переживают?» Суета — это показатель работы, труда, умственной нагрузки. Только глупцы отдыхают все время. — Тич чуть согнул спину, позволяя себе расположится на стуле, так как хотел, не заботясь о мнении окружающего люда.

— А что делать? Все время работать, трудиться? А смысл какой? — Эдвард вновь задал вопрос и себе и Тичу, ожидая ответа от своего старшего товарища.

— Жизнь удивительно короткая штука, кроме одного момента. — многозначительно произнес Эдвард старший, улавливая немного цитрусовых ноток свои носом.

— И какого же? Старости?

— Детства. — с легкой грустью на душе произнес мужчина. — Я помню себя в этом возрасте. Дни шли так, будто в сутках тридцать часов. Вечная энергия, что не пойми откуда бралась, неподдельный интерес ко всему происходящему, из-за которого я часто укалывался. Помню, как впервые захотел попробовать мед, но хоть кто-нибудь бы мне тогда сказал, что на пасеках не дружелюбные пчелы и хозяева. Было больно. — слегка потер свою правую щеку Тич, вспоминая ту боль от первых укусов.

— Ты прав… Но жалко, что оно оказалось таким скоротечным.

— А мне нет. Эдвард, о прошлом никогда не нужно жалеть. В нашем прошлом скрываются причины, в нашем будущем прячутся желания, а в настоящем — жизнь. — Тич посмотрел на цветущий рядом с ним куст Иксоры[1] и обхватил одну из веточек своей могучей рукой — Интересно кто же воздвиг здесь настоящий тропический сад? Удивительные растения. — с неожиданной стороны открылся разбойник.

— Моих рук дело. — с легкой гордостью в голосе, ответил Эдвард, наблюдая за своим собеседником.

— Твоих? — чуть приподнялись темные брови с легкой сединой, сразу же раздался пронзительный и грубый смех, что заполнил весь сад и, наверняка, раздавался и за его пределами.

Рей пристально смотрел на все еще смеющегося Тича, перекинул взгляд на Эдварда, потом снова на Тича и снова на Эдварда. Молодой помещик же со спокойствием на душе и некой легкостью смотрел на краснеющего от смеха пирата.

— Гад! — прокряхтел Рей, взымая в воздух, и направляясь на грозного пирата.

— Да, все-все! — продолжая смеяться жертва нападения начала отмахиваться от Рея.

— Рей, успокойся. — пригрозил бывший пират, отгоняя Рея к забору.

— Он тебя защищает. Забавно. А знаешь, что еще забавно? — Тич облокотился на подлокотник, который был ближе всего к Эдварду, и приблизился к нему.

— Что? — без интереса спросил молодой человек.

— То, что ты своими пиратскими руками возвел сад! — и вновь окатился смехом капитан «Мести королевы Анны».

— Скажешь, когда успокоишься.

Тич все смелся и смеялся, пока в горле его откуда-то не возник ком, и его смех вдруг переменился глухим кашлем, но улыбка с его красного лица все не сходила. Тич откашлялся, но все также продолжал смотреть с улыбкой на Эдварда.

— Закончил? — серьезным тоном спросил молодой человек.

— Да, вроде. Так объясни, как такой грозный пират, как ты, Эдвард, глава «Черного черепа», в свободное время решил высаживать цветочки? — с большой долей сарказма произнес пират.

— А чем мне было заниматься? Топором махать, корабли строить или за чужими бабами бегать? Меня это успокаивает.

— Расслабляет? — Тич вновь взял веточку Иксоры и принюхался. — Согласен.

— Оторвешь — отрежу руку.

— Жестоко. — Тич отпустил веточку и медленно убрал свою кисть от прекрасного растения. — Ты, кстати, как? Готов к отплытию? — решил сменить тему беседы мужчина.

— При тебе же собирался. Ты все должен был видеть.

— Я имею в виду не совсем это. С моральной точки зрения.

— А. Понял ход твоих мыслей. Я же говорил, что я не готов. Ни в коем разе я не готов. Но ради них — чуть кивнул в сторону выхода из своего сада голубоглазый. — я готов вновь вернуться, пусть даже на полставки.

— Только по этой причине ты возвращаешься в море? — пытаясь прощупать настоящие желания молодого человека перед собой, задавал вопрос за вопросом Тич.

— Нет. Это не единственная причина. Но желания у меня и, правда, нет.