Эдвард же медленно пробирался дальше и пожимал руки своим некогда соратникам: Этану, Марку, Дэвиду и остальным. С каждым он перекинулся парой фраз, они пожелали ему удачи, здоровья и успехов. Знали ли они, что этот молодой человек и его товарищи, бывшие пираты, настоящие «акулы» этого моря? Конечно, нет. Но как минимум именно в этот момент та часть биографии Эдварда их не особо волновала и не имела должного значение. Играло роль лишь то, что именно благодаря ему и его боевым товарищам, поселение такое, как Майт, наконец, окрепло. Джонсон поблагодарил каждого. Рей не отставал от своего хозяина и за ним повторял каждому «Спасибо». Пернатый всегда был тем, кто только лишь своим появлением мог рассмешить любого, поднимая тому настроение.

Но сам Рей считал себя серьезным до кончика клюва. Его хозяин это понимал и относился к своему пернатому другу подобающее, даже ввел с ним осмысленные диалоги, благо, Рей знал достаточно много слов и назвать его «глупой птицей» было бы кощунством.

Джонсон прошел дальше, попрощался со всеми, с кем мог и не мог, и вот он уже стоит и ждет своих товарищей. К нему подбежал Питер, мальчик, чей дом Эдвард четыре месяца назад отбил у пантеры.

— Дядя Эдвард, а вы точно приплывете?

— Обязательно. — молодой человек нагнулся к мальчишке. — Это же все-таки мой остров, и куда же я без вашей компании. — неловко улыбнулся Питеру. — Теперь беги обратно к родителям. — выпрямился бывший пират, прощаясь с ребенком, для которого он стал примером.

— Спасибо за все, дядя Эдвард. — неожиданно для юноши, Питер обнял его и побежал к толпе.

А товарищи Джонсона уже заканчивали и подходили к своему другу. Все они, в мгновение, уже стояли на палубе «Мести королевы Анны». Пол, Чарльз, Оливер и Эвен спустились в трюм, дабы оставить там свои вещи. Эдварду же Тич разрешил занести свой мешок к нему в каюту, возвращая своему молодому товарищу его оружие. Он оставил свои вещи буквально у входа, в нескольких метрах, быстро вышел на палубу и вместе с Реем на плече, поднялся на мостик и подошел к краю, к корме. Через несколько секунд его догнали и остальные. Тич встал у штурвала и отдал команду.

Эдвард со своими товарищами улыбаясь махал в знак прощания. Четный люд махал в ответ, а дети махали настолько интенсивно, что слышалось, как их ладони с характерным звуком разрезают воздух. Кто-то в этот момент заплакал, а кто-то продолжил с грустными глазами наблюдать за уплывающим кораблем. Эрик с тяжестью на душе все махал и махал.

Через несколько минут корабль отплыл далеко от острова, капитанская свита решилась отойти от кормы и спуститься на палубу к остальным. Джонсон же продолжил стоять и смотреть на видневшийся в дали, уже опустевший берег, и отошел от кормы только, когда горизонт скрыл остров.

— Теперь, точно прощайте. — грустно и членораздельно проговорил брюнет.

Юноша отошел от кормы и подошел к стоящему у штурвала Тичу. Пернатый же решился отпустить плечо, вцепился в фальшборт и наблюдал за водной гладью перед собой.

— Долго нам плыть?

— Сейчас только — Тич достал из внутреннего кармана знакомые часы. — Шесть часов вечера. Думаю, через пару часов, мы будем на месте, если плыть спокойно. Тем более, куда нам уже торопиться?

Эдвард уселся на бочку, стоящую рядом со штурвалом.

— Уже не куда. — и загадочно бросил взгляд в сторону своего острова, своего пристанища.

[1] Иксора — очень прихотливое растение, практически не приживающееся в Европе. В тропиках растет само по себе, не требуя никакого ухода.

[2] Цитата из «Всеобщей истории грабежей и смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами» капитана Чарльза Джонсона, что была опубликованная в 1726 году.

[3] У рубахи Чарльза были рукава «колокола». Этот вид рукава, как подсказывает название, расширяется книзу, напоминая форму колокола. Он может быть разной длины, от короткого до полной длины, и создает женственный и изысканный образ. Рукав «колокол» обычно подходит для вечерних нарядов или романтичных образов, но для бывшего квартирмейстера они дарили свободу в движениях.

21 октября 1715 года. 18:00.

— Не переживай ты. Вернешься еще. — проговорил басом Тич, как только заметил грустный взгляд своего товарища.

— Я знаю. Тяжело прощаться с тем, что строил собственными руками. — Эдвард поднял взгляд на золотое от заката небо, задумываясь над тем, что теперь его ждет там, впереди, за горизонтом. — Сейчас-то в Тортуге кто-нибудь есть?

— А черт его знает. — ответил Эдвард старший, не чувствуя угрызения совести за свое незнание.

Двое офицеров «Пандоры» за то долгое время отсутствия в море уже очень сильно соскучились по матросской рутине. Пытались втиснуться в дела экипажа: закрепить канаты, проверить ядра, прочистить пушки. В каждой бочке затычка. В паре моментов еще чуть-чуть и дошло бы до драки, на которую два капитана точно бы закрыли свои глаза. Ведь всегда так и делали. Не гоже гонять мужиков, в которых кипит не только кровь, но и ярость. Пираты — люди, что себе на уме. Всплески ненависти — это обычное дело на любом пиратском судне. Даже «Пандору» это не обошло стороной. Эдвард часто подмечал, в спокойные времена, новые ссадины и синяки на лице своего боцмана, что всегда становился судьей в этих конфликтах. Если же Джонсон решиться и наберет себе новую команду, то придется и ему участвовать в этих маленьких событиях воспитания.