— Да, все точно в таком же состоянии в каком передал мне отец. — ответил Морис ничего не страшась.

— Чего пришел?

— Хотел кое-что сказать. — чуть пододвинулся Палмер младший к столу и слегка перевалился за него. — После того как вы расправитесь с моим отцом, прошу все его имущество, деньги и дома предоставить в мое пользование. Все же я наследник и не хочу лишиться того, что мое по праву.

— По праву рождения? — произнес Эдварда, дабы внести ясности в намерения Мориса.

— Да, он сам, сознательно сделал меня. Так сильно хотел мальчика. Пусть получает.

— Ты хоть осознаешь, что не в том положении, чтобы что-то требовать? — отозвался Хорниголд.

— Осознаю… — проглотил самый тяжелый ком в своей жизни мальчишка с рыжими волосами.

— Ответь на один вопрос-ка. — Бен положил кулак на стол, сжал его, заставляя побелеть кожу на своих костяшках, и вновь бросил суровый взгляд на ребенка. — Чем обусловлено твое пренебрежение к Палмеру старшему?

— Хорошо. — спокойно, но через силу проговорил Морис и провел пальцами около бровей. — Ранее он служил Великобритании. Мы тогда все вместе, я, мама[2] и он, жили на северо-востоке Англии[3]. Я по натуре своей был мальчиком застенчивым и боязливым, этим и воспользовался. Ему было предложено отплыть в Вест-Индию, на защиту здешних территорий от нападков Испании. Он воодушевился и на радостях напился. Заявился в дом и принялся уговаривать мою мать. — чуть замешкался мальчишка, стараясь как можно быстрее убрать выступившие слезы. — Разговор не задался. Они перешли на повышенные тона, а я спрятался в шкафу в коридоре. Крики, крики и тут раздался глухой удар. Раскрылись двери и предстал передо мной отец со взглядом решительным, который я ни разу до этого не видел. Поднял меня пятилетнего на руки, и мы вместе покинули родной дом, больше никогда не возвращаясь. Я лишь мельком увидал ноги своей матери, судорожно сжимая ее брошь, что приносит удачу.

Палмер, ты собственноручно создал идеальное оружие, что лишит тебя жизни. Нет ничего смертоноснее человека, что жаждет мести за смерть своего любимого родителя.

— Чуть позже я уже догадался, что же тогда случилось. Будто в тумане я помню, что мы сели на огромный корабль, покинули порт и отправились сюда. По прибытии я изменился. Закрылся в себе, притих, перестав обучаться тем вещам, что продвигал отец. В один день, в один из его монологов, я заметил во взгляде его жалость. Перестал он видеть во мне достойного себе приемника, огородив меня от всевозможных угроз лишь для сохранения моей жизни. С теми солдатами, что меня оберегали, я сумел немного отпустить свои переживания и заговорить, впервые за пять лет. Я чуть поднатаскался в грамматике и в письме, но не более. — слегка сжимала молодая рука ту самую брошь в кармане, прося сил у своей матери. — Пять лет назад мы неожиданно покинули форт Великобритании. Целый год я сопровождал его в бесцельном плавании в море, но потом очутился в лагере Испанской армии. Толком ничего не понимая и никого не зная, я умудрился выпросить себе библиотеку, в которой и закрывался каждый день. Почти год назад очутился в вас на корабле, Эдвард, попутно выслушивая гордые россказни своего отца о вашем наказании. — кроткий взгляд бросил рыжий юноша на голубоглазого, стараясь понять его настроение. — При каждой встречи нотации и отсутствие возможности проявить свою свободу. Под таким гнетом я жил, под обещания сделать меня наследником его «империи», что вот-вот возникнет в этом море. За этот десяток лет здесь он изменился, одичал, начал походить на пиратов, что проклинал во время службы в Мидлсбро.

— Ты хочешь отомстить за смерть матери? — нарушил Джонсон молчание, что воцарилось после монолога ребенка.

— Не только. Он всегда говорил, что для достижения своих целей и мечтаний, нужно растаптывать чужие амбиции и желания вместе с их жизнями. — решительно ответил Морис. — Я хочу стать тем человеком, что обладает такой силой и влиянием, что способен двигать свои желания и идеи не раня других, а исцеляя их. Нельзя просто так рушить чужие жизни.

И сидят друг напротив друга воин света и рыцарь тьмы. Один желает исцелить этот мир своей силой, другой жаждет исполнения желаний своих сокровенных. На что будет способен этот тандем? Возможно Морис именно тот человек, чья наивность когда-то будет жизненно необходима Эдварду Джонсону. Но для этого нужно в думах оторвать Мориса от своего отца, перестав их сравнивать.

— Нам повезло встретиться. — продолжал говорить с улыбкой на лице капитан «Пандоры» и запрокинул голову, так что его взору открылось кристально чистое оранжевое небо.

— У меня есть еще просьба. — неведомо каких сил стоило рыжему мальчишке произнести этих слов, смотря на расслабленную фигуру.

— Слушаю. — Эдвард вернулся в привычное положение, чуть разминая затекшие плечи.

— Я бы хотел научиться фехтовать и драться. То, что я видел там, в каюте, меня поразило. Мне нужна сила. Я хочу ходить под вашим флагом, под вашими парусами, Эдвард. — Морис серьезно, как никогда, посмотрел на лицо голубоглазого.

Кроме него, человека, что, ухмыляясь, радовался внутри себя будущему приобретению, все сильно удивились.

— Ты хочешь быть пиратом? — произнесла боязливо Рид.

— Одумайся, парень, ты еще молод. — серьезным тоном отозвался и Джек.

И еще пара фраз, направленных на то, чтобы Морис передумал и отказался от своей идеи.

— Хорошо. — спокойно произнес Джонсон, ожидая ответной реакции. — Если хочешь силы, я тебе ее дам.

— Ты чего? Он еще молод, не стоит ломать парню жизнь. — быстро прошипела Мери и испепеляющим взглядом начала смотреть на чересчур спокойного брюнета.

— Сколько тебе? — не обращая внимания продолжил капитан.

— Двадцать[4].

— Мне двадцать два. — с широчайшей улыбкой произнес Эдвард.

— Тебе двадцать два? Я думал в районе тридцати. — удивленно проговорил Палмер младший.

— Почему же?

— Нет, ты молодо выглядишь, но ты дрался точно не на двадцать два.

— Жизнь так сложилась. Скажи лучше, сколько отцу твоему лет.

— Сорок пять будет в этом году.

— Ясно. — Эдвард вновь раскинулся на скамье и просто наслаждался хорошей погодой вместе со своим пернатым другом, который все же пропустил этот разговор через свои мысли и составил некое представление о происходящем.

— Ты чего совсем?! — Рид не стала терпеть, встала из-за стола и яростно посмотрела на ухмылку Эдварда, который как ей казалось, слышит, но не слушает ее мнение. — Он еще совсем молод. Ладно ты, может и занимался с самого детства фехтованием, но мне для достижения моего уровня — Мери интонацией выделила предпоследнее слово, как знак того, что Эдвард все же лучше ее умеет фехтовать. — мне понадобилось два года, непрерывных тренировок! Как видите, я жив[5], что не сказать о многих моих людях, которых убили, черт вас возьми! Они учились от силы полгода! Тем более Морис — наш козырь против Палмера. А если он случайно умрет!