Про дом говорила, которому ремонт бы не помешал, про запущенные хозяйственные постройки, где раньше и куры водились, и утки, и прочая скотина. Про заросший яблоневый сад, про виноградник, что перестал приносить былой доход. Про опустевшие деревни и брошенные поля…

Она ничего не приукрашивала, говорила, как есть. Местами грубо, местами путанно, но одно я уяснила точно – работы здесь предстоит много. И безбедная жизнь, предсказанная мужем, вовсе таковой не является.

К тому моменту, когда проснулся Алекс и Лили помогла мне привести себя в порядок, а Вистера благоразумно сбежала в неизвестном направлении, в комнату вошёл управляющий. Выглядел он донельзя довольным и своей вины, которую я ему уже приписала, вовсе не чувствовал.

– Ясного утра вам, госпожа, – расплылся он в улыбке, да только стоило мне взяться за трость, поднимаясь с кровати, как благодушие его вмиг испарилось. Нет, он всё так же улыбался, вот только в глазах появился странный блеск, да и руки, покоившиеся до этого на груди, напряглись.

– Доброго-доброго, – я сделала вид, что ничего-то необычного не произошло. Пусть думает сам, как сказать мне о том, что трость его, и что он бы желал вернуть дорогую сердцу вещь.

Первые пару минут Ониэр молчал, видимо, пытался подобрать слова, да только не найдя ничего подходящего, поклонился, пряча собственные эмоции.

– Госпожа, завтрак готов, – тон его был сладок, словно патока, да только меня таким не проведёшь. – Мы не знали, что вы больше всего любите, поэтому приготовили всего по чуть-чуть.

Надо же, какая щедрость.

Оснований не верить Вистере у меня не было, но закрались сомнения – если всё, что она рассказала, правда, то откуда же в поместье водятся деньги и на какие-такие гроши мистер Саташи может позволить себе покупку вот таких дорогущих вещей, как трость? Что-то не сходилось, а потому требовалось всё уточнить. Но не в лоб, я буду хитрее.

– О, это замечательно, – расплылась в приветливой улыбке, но то ли улыбаться по заказу я не умела, то ли ещё в чём дело, но Ониэр дёрнулся в сторону, будто бы меня испугавшись.

– Я т-т-так рад вашему приезду, – мужчина решил продолжить лить мёд, верно надеясь, что таким образом сможет меня задобрить. А задабривать меня не имело смысла, потому что разозлиться ещё толком не успела. Вот когда узнаю о реальном положении дел, то тогда и решу – злиться мне или радоваться.

Успели мы только выйти из комнаты, как столкнулись с Саймоном, который шёл к нам размашистым шагом. Он хмуро посмотрел на управляющего, не менее хмуро на трость, что была в моей руке, потом уже на меня.

– Вам не стоит напрягать ногу, – бросил недовольно.

Я же едва не скривилась от его ультимативного тона.

– И вам доброго утра, – произнесла притворно-ласково. Я не хуже его понимала, что трость не спасёт от нагрузки, но и передвигаться по дому на руках у, по сути, мало знакомого мужчины, не очень-то прилично. Да и вообще, больше всего на свете я ценила самостоятельность и возможность самой принимать решения – куда мне идти и когда.

Мужчина покачал головой, но тихо ответил:

– Доброго, госпожа Аннет.

Интересно, чего это он с самого утра такой недовольный? Кто успел перебежать охраннику дорогу, пока мы с Вистерой мило беседовали? К сожалению, спросить его об этом я не могла. Пока что.

Саймон подошёл ближе и, несмотря на мой недовольный вид, строго произнёс:

– Я отнесу вас, – а видя, что я-таки хочу возразить, весомо добавил: – И это не обсуждается.

Что же, пришлось смириться, не драться же мне с ним, в самом деле? К тому же, господин Саташи смотрел на нас таким хитрым взглядом, что я вмиг напряглась. Что он там себе надумал, прохиндей вороватый?

Оказавшись на руках мужчины, трость я не выпустила, наоборот, прижала к груди, как заслуженный трофей, точнее, как рычаг воздействия на одного ушлого работника. Мы медленно пошли. Алекс и Лили от нас не отставали.

При свете дня поместье выглядело… Недурно. Не то чтобы роскошно и богато, но и бедностью вовсе не дышало. Натёртые до блеска полы, отполированные лестничные перила, многочисленные статуэтки и картины. Ни паутины, ни потрескавшейся штукатурки видно не было.

В столовой, именуемой малой, как пояснил тот же Ониэр, было слишком многолюдно для обычного завтрака. Оно и не удивительно – всем хотелось познакомиться с госпожой, которая свалилась на них, как снег на голову.