– Мне было велено проводить вас в комнаты, госпожа Уилбург.

Надо же, он даже в курсе, кто я.

– Ну, провожай, – кивнула задумчиво.

Сердце дрогнуло. Сколько я повидала таких мальчишек, беспризорных, никому не нужных. Этот затравленный взгляд не скрыть ни за одной улыбкой.

Следом за мной в помещение вошёл мистер Брайт, или Зак, как он попросил себя называть. Завидев его Алекс вовсе растерялся. Стал беспомощно оглядываться, будто бы не знал, что делать с гостем, о котором его никто не предупредил.

Вот тут Зак проявил себя с неожиданной стороны. От краснеющего и заикающегося парня не осталось и следа. Он подошёл к мальчику и протянул тому руку:

– Здравствуй, малец! Можно у вас тут комнату снять на одну ночь? – его голос звучал мягко и дружелюбно.

Алекс посмотрел на него исподлобья, делая какие-то выводы, и спустя пару секунд улыбнулся куда смелее.

– Можно, только обождите чуть, сейчас хозяин придёт.

Затем прошмыгнул к лестнице и поманил меня рукой.

Комната, куда он привёл меня, была маленькой, но чистой. Одна кровать, небольшой шкаф и стол у окна.

– Сюда, – кивнул он мне, пропуская вперёд. А когда я с ним поравнялась, тут же сбежал со словами: – Обед я вам принесу, обождите.

И след его простыл. Чудно всё у них тут. Или это просто мне так с непривычки кажется?

После тряски в карете, я с наслаждением легла на кровать и вытянула ноги. Тело гудело от напряжения, я закрыла глаза всего ни минуточку, как мне показалось, а проснулась от грохота и громоподобного крика:

– Растяпа криворукий! Зачем я только купил тебя!

Сердце гулко забилось и я, не раздумывая, выскочила в коридор, где застала неприятную картину – здоровый боров занёс руку, чтобы ударить Алекса. Мальчишка не шевелился, только зажмурился, будто такая трёпка была для него в порядке вещей, будто бы он уже смирился со своей участью…

Как я за мгновение оказалась возле мальчика и сама не поняла, успела лишь оттолкнуть его, прежде чем здоровенный кулак опустился на моё плечо. На ногах я устояла и даже не скривилась, хотя боль была такой, что искры из глаз едва не посыпались.

Боров отреагировал с некоторой заминкой:

– Госпожа, госпожа, да что же вы!

Это я-то что? То есть, если бы вот этот кулак попал по мальчику, то никто бы и не заметил?

– Вы в своём уме? – произнесла тем самым тоном, которого мои ученики особенно боялись. Они-то понимали, что ничего хорошего он не сулит, а вот боров прописных истин не знал, потому поклонился и залепетал:

– Госпожа, прошу меня простить, я же случайно. Я же не вас хотел, я…

– То есть, вы хотели ударить ребёнка? – мой тон сделался ледяным, но мужик, чьи подбородки едва ли не до груди свисали, опять ничего не понял.

– Конечно! Вас я случайно задел, клянусь Богиней!

Я прикрыла глаза, шумно выдохнула и только потом произнесла:

– Какое у вас тут полагается наказание за избиение невинного ребёнка?

– Наказание? – непонимающе переспросил мужик. – Так за что наказывать-то? Я его купил, он моя собственность, что хочу, то и делаю. Я же не виноват, что руки у него не из того места растут! Он, вон, ваш ужин уронил, а это убытки, между прочим!

Каждое слово – словно удар хлыстом. Купил. Что хочу, то и делаю. Моя собственность. О какой покупке может идти речь? Ведь он же ребёнок! Какой ужасный мир!

– Он – не собственность, он, маленький мальчик, который всего лишь совершил ошибку! – голос дрожал от злости, от чувства вселенской несправедливости, от всего и сразу. Хотелось подойти и встряхнуть борова за грудки, чтобы до него, наконец-то, дошло, какие глупости он говорит. Но весовые категории у нас разные, подозреваю, что даже если вцеплюсь в него мёртвой хваткой, то встряхнуть точно не получится.

Мужчина вращал глазами, явно не понимая, что я от него требую и что пытаюсь доказать. Собственно, я вообще не знаю, чем бы закончилась эта перепалка, если бы в коридоре не появился Зак. Парень сначала посмотрел на меня, потом на борова, и только после обратил внимание на мальчишку, которого я всё так же прикрывала собой, крепко держа за плечо.

– Что здесь происходит? Госпожа? – он обратился ко мне, и я не стала отмалчиваться.

– Он хотел ударить ребёнка! – прозвучало так, будто я решила наябедничать старшему, но меня этот факт не очень-то волновал. В моей голове никак не могло уложиться всё то, что я услышала. Переселение душ, замужество и перевёрнутая карета – всё это было таким глупым и ничтожным, по сравнению с тем, что происходило сейчас.