Амин мне что-то говорит, но разобрать, даже навострив оба уха, не представляется возможным.

Показываю жестом, то есть, подёргав себя за мочки, что аудио недоступно, только видео.

Я же вижу, как его губы шевелиться, а читать по губам, к сожалению, не научилась, хотя планировала, чтобы озвучивать в дальнейшем отснятый компромат.

Амин кивает в сторону выхода, предлагая переместить нашу дискуссию на улицу. Подскакиваю резво, пошарив глазами по залу. Светка извивается перед сценой, но в упор пялится на мягкие диванчики.

Зуб даю, что выделывается ради Кострова и его драгоценного внимания, и, кажется, я поступаю подло, уводя его для разговора, но это ненадолго. Светик хоть и заметит, но не успеет огорчиться.

Орловского не видно. Тоже, мне бойфренд, так-то его девушку нагло уводит, не внушающий доверия мажор. Кто знает, что у него на уме, но я буду не я, если это не выясню.

Земля плоская, как можно в такое верить. Держится на трёх китах, а вокруг солнца её на санках катает упряжка гигантских хаски. Нехилое заявление, теперь объяснимы землетрясения и цунами. Видимо, когда собаки не в одну ногу скачут, у нас случаются природные катаклизмы.

Смешно становится до коликов в животе, едва я это представляю.

Амин обнимет меня за талию, проводя сквозь толпу. Стоит возмутиться, мол, что он такое себе позволяет, но он ничего себе не позволяет, оберегая от столкновения с не совсем вменяемыми и трезвыми любителями клубной движухи.

– Так и что у нас со стенами? – выпаливаю стремительно, ступив ногой на тротуарную плитку и ослепнув от фар, подъехавшей к клубу машины. Из салона вываливаются три парня и три девушки.

Надо же напихались как тунцы в банку. Кто у кого сидел на коленях и без слов понятно. Юбки у двух раскрашенных девиц перекошены. Парни с энергетиками, так что ночь всем предстоит бессонная. Музыка орёт в салоне похлеще, чем приложиться к динамику на сцене.

Амин цепляет меня за руку и ведёт к своей машине. Согласна, там действительно поспокойней будет, а то у меня голова начинает болеть с непривычки от яркого света, музыки и пения, которого и пением не назовёшь.

– Стена, Амин, — любопытство гложет неимоверно и становится без разницы, почему он открывает не переднюю, а заднюю дверь.

– Какая стена? – переспрашивает так, вроде думал совсем не о том, о чем мы спорили. Делаю круглые глаза, затем вовсе их подкатываю, — Ааа стена…стена находится в Арктике, но там холодно, никто не рискнул сунуться.

– Ты понимаешь, что несёшь бред. Я знаю, что есть глубоко верующие плоскоземельцы, но у них, у всех с головой непорядок. Бредятина притянута, даже не за уши и держится не на соплях, — полное разочарование в том, что у него нет достоверных или толковых версий, чтобы меня хоть как-то увлечь.

Отворачиваюсь от машины, чтобы не спеша удалиться домой. Троица во главе с Амином может развлекаться как им угодно, но без меня. Пойду лучше статью накатаю про Нелли Кострову, и совесть меня мучить не будет. Её популярный сын элементарные вещи собрать в одну кучу не может.

– У меня есть фотки, снятые дроном, нечувствительным к низким температурам, — безразличным тоном палит мне в спину Амин и пригвождает к месту.

– Нет у тебя никаких фоток, — травлю ехидно.

Он достаёт из кармана телефон, что-то рассматривая на экране и стреляя взглядом в меня, стоящую на распутье.

– Нет, так, нет, — убирает обратно гаджет. Пряча его и всколыхивая во мне бурю протеста. Я журналист по призванию, моё дело разоблачать бессовестных врунов.

Ненавижу, когда последняя точка поставлена не мной, а ещё меня бесит, что Амин стоит и самодовольно ухмыляется. Он не прав, и я это докажу.

Подхожу к нему впритык, задираю лицо кверху, а он склоняется нависая надо мной. Его дыхание щекочет щёки и провоцирует глобальное омурашение. Кожу на шее иголками колет. Глаза у него удивительные, мерцают плотоядно в полумраке, подхватив от фонарей неоновые блики.

– Дай телефон, — голос у меня становится, как у загульной кошки. Мягкий, шелковистый и чуть-чуть вибрирует. Откашливаюсь, имитируя всего-то першение, а не влияние волнующей энергетики Кострова.

– А волшебное слово, — требовательно откатывает.

Заторможенно взираю на ворот кожаной куртки, затем переключаюсь на округлый вырез белой футболки и участок смуглой кожи. Сглатываю зачем-то трижды и всё – таки киваю.

– Пожалуйста, — совсем тихо выдавливаю.

Амин вынимает телефон, на который мне абсолютно и по неясной причине пофиг. Приобнимает, забравшись рукой под края худи, касается костяшками голой полоски над брюками, затем просовывает за пояс большой палец, отклоняя меня на капот и к себе. Спиной к своей груди. Подбородок кладёт на плечо.