– Вы двое, – сказал Блэкмор, обращаясь к нам, – похоже, старые знакомые. Я много слышал о вас от моего друга, Рубена Хорнби.

– Ах! – воскликнул Марчмонт, – это было странное преступление, газеты его назвали «Делом о красном отпечатке большого пальца». Для старого юриста вроде меня это было открытием. Мы и раньше приглашали учёных экспертов и давили на них нещадно, когда они не давали нужных нам показаний. Но юрист, обладающий естественнонаучными познаниями, это нечто новое. Его появление в суде заставило всех нас обратить внимание, уверяю вас.

– Надеюсь, мы заставим вас сделать это еще не раз, – заметил Торндайк.

– Но не сейчас, – заявил Марчмонт, – вопросы в деле моего друга Блэкмора чисто юридические. Вернее, их вообще нет. Нет ничего, за что можно зацепиться. Я пытался помешать желанию Блэкмора непременно посоветоваться с вами, но он не захотел прислушиваться к голосу разума. Сюда! Официант! Сколько нам еще ждать? Мы умрем от старости, прежде чем получим свою еду!

Официант улыбнулся, извиняясь.

– Да, сэр, – сказал он, – уже несу.

И в этот самый момент в комнату внесли гаргантюанского размера пудинг на огромном блюде, которое поставили на трехногий табурет. Деликатес был тут же яростно атакован умело разрезавшим пудинг официантом в белой одежде и белом колпаке. Мы, как и все присутствующие, наблюдали за процессом не только с гастрономическим интересом, поскольку это добавляло приятный штрих к живописной старой комнате с ее отшлифованным полом, уютными, похожими на церковные скамьи ложами, креслами с высокими спинками и портретом великого лексикографа, дружески смотрящего на нас.

– Здесь совсем другая атмосфера. Не то, что в большом, сверкающем современном ресторане, – произнес мистер Марчмонт.

– Это действительно так, – ответил Блэкмор, – и если наши предки жили именно так, то, похоже, они больше разбирались в комфорте, чем мы.

Наступила короткая пауза, во время которой мистер Марчмонт голодным взглядом смотрел на пудинг.

– Так вы отказались прислушаться к голосу разума, мистер Блэкмор? – сказал Торндайк.

– Да. Видите ли, мистер Марчмонт и его партнер занялись моим делом и решили, что оно безнадежно. Тогда я случайно упомянул о моей проблеме Рубену Хорнби, и он убедил меня обратиться к вам.

– Он всегда славился своей бесцеремонностью, – прорычал Марчмонт, – как можно вмешиваться в дела моего клиента?

– По этому поводу, – продолжал Блэкмор, – я поговорил с мистером Марчмонтом, и он согласился, что стоит узнать ваше мнение, хотя и предупредил меня, чтобы я не питал никаких надежд, так как это дело не относится к вашей специальности.

– Итак, вы понимаете, – сказал Марчмонт, – что мы особо ни на что не надеемся. Хотим выслушать вашу точку зрения, это простая формальность, чтобы иметь возможность сказать, что мы испробовали все, что могли.

– Обнадеживающее начало, – заметил Торндайк, – так что меня не смутит возможность неудачи, тем более, что вы уже пробудили во мне всепоглощающее любопытство. Дело конфиденциально? Потому что если нет, то я хотел бы упомянуть, что Джервис теперь присоединился ко мне в качестве постоянного коллеги.

– Нет ничего конфиденциального, – ответил Марчмонт, – публике известны все факты, и мы были бы только рады представить их Суду по делам о наследстве, если бы смогли найти хоть какой-нибудь разумный предлог. Но мы не можем.

Официант с суетливой быстротой сервировал наш столик.

– Извините, что заставили вас ждать, сэр. Было еще не готово, сэр. Не хотелось бы получить недоваренное блюдо, сэр.

Марчмонт критически осмотрел свою тарелку.

– Я иногда подозреваю, что они подсовывают нам вместо устриц мидий, и готов поклясться, что это никакие не жаворонки, а обычные воробьи.

– Будем надеяться, что это так, – усмехнулся Торндайк, – жаворонку лучше петь у небесных врат, чем украшать говяжий пудинг. Но вы начали рассказывать нам о своем деле.

– Да, точно. И еще один вопрос: эль или красное вино? О, вино, я знаю. Вы презираете старого доброго британца Джона Ячменное Зерно [26] .

– Тот, кто пьет пиво, думает только о пиве, – возразил Торндайк, – но вы говорили о чем-то важном…

– Дело в иррациональном завещателе и плохо составленном завещании. Раздражает то, что предыдущее завещание было вполне нормальным, но оно было заменено на другое. А намерения завещателя… Где же ты где, добрый эль, – весело добавил он, – немного пьянящий, возможно, но крепкий. Лучше, чем ваше кислое французское вино, Торндайк… где же эль, – шутливо продолжил Марчмонт, – ага, совершенно очевидно, тут не хватает горчицы? Положить вам горчички? Нет? Ну, ну! Даже француз положил бы горчицу. Вы не сможете полностью оценить вкус, Торндайк, если будете принимать пищу в таком грубом, неприправленном виде. И, говоря о вкусе, неужели вы думаете, что между жаворонком и воробьем есть какая-то разница?