Вот отдельно отмечает меня! Ах, щеки запылали от такого внимания. Вообще, это моя первая серьезная работа. Мне, несмотря на всю мою смелость, далось это весьма нелегко. Начиная от взаимопонимания с коллегами, заканчивая палками в колеса от вечно устраивающих каверзы учредителей. Теперь все это за кадром, итоги подведены.

Я жду с нетерпением, когда Фэн объявит о нашей помолвке. Сердце взволнованно стучит, тепло наполняет живот. Он всю ночь шептал мне о любви и вечной преданности, видимо, для верности. Ну и вот, я, так сказать, вся в ожидании сладкого.

Догадавшаяся Жиди стоит неподалеку с красными глазами и бледным лицом.

Видимо, Джина позаботилась, чтобы эта дурочка прозрела. Я смотрю с видом победителя.

Лучше бы она ушла, зачем подвергать себя такому позору!

Вскидываю голову, всем своим видом показывая превосходство.

— А теперь я хочу сделать важное заявление… — Так мило волнуется, кажется, голос дрожит.

Барабанная дробь. Вот сейчас я получу свою луну. Звёзды-то я уже собрала и надёжно спрятала! Ах, как же это классно, эйфория в ожидании приятного сюрприза.

— Я принял важное для себя и компании решение. Через брак с Ся Жиди я хочу объединить конгломерат YS и компанию Ugin, обоим это пойдет на пользу и поднимет прибыльность акций более чем на двадцать процентов.

Время становится вязким, когда до меня доходит смысл сказанных им слов.

Я смотрю в его лицо, пронзительно пытаясь понять — ПОЧЕМУ так вышло? Он сейчас разменял МЕНЯ на жалких двадцать процентов? Всего двадцать?

Фэн спускается со сцены, держа бархатную коробочку наготове, уже рядом с застывшей в шоке Жиди и открывает ее перед ней.

Ой, все! Мне достаточно! Так себе розыгрыш! Почему китайский юмор такой не смешной?

Неконтролируемая злость накрывает меня целиком, и бокал игристого вина летит ему в лицо. Но в гневе я не столь метка, и он разлетается о рядом стоящего Ченя, тот успел закрыться руками. Это промах! Я, не теряя времени и энтузиазма, хватаю ещё один из рук Джины и кидаю уже целясь. Фэн чуть отходит, но не пытается увернуться, бокал прилетает ему в грудь. Белое игристое вино растекается по лицу слезами, капли стекают на рубашку. Бокал падает у его ног, разбиваясь вдребезги. Гости кричат, отходят, боясь, что я продолжу. Линэр хватает за плечи Жиди, отводя заботливо в сторону.

Ещё скажите, жертва здесь она?

Меня охватывает такой гнев, что кровь кипит в венах, хочу все крушить. Вместе с тем, смотря на Фэна, ловлю дежавю, застывая. Мы в самолёте, тот же взгляд сияющих, плачущих за меня глаз. За меня! Я никогда не плачу. Пусть плачет за меня! Мне кажется, на его щеках и правда настоящие слезы, но где тут истина, не различить.

Рядом с Фэном испуганный Чень подаёт ему платок. Но тот никак не реагирует, только бросает быстрый взгляд на дверь. Я тоже. В зале полумрак, освещена хорошо только сцена, тени бегут от дверей. Отхожу к фуршету, понимаю, что это точно за мной. Не успеваю увернуться, как меня хватают.

Это не просто охрана. Время ускоряется до создания сверхновой. Это люди отца! Их много!

— Фэн, ты не можешь так поступить! — Кричу изо всех сил, пытаясь вырваться, пинаю в колено шпилькой первого. Но его место тут же занимает другой. Мне ничего не сделать против силы.

— Отпустите меня! Вы проклятые шавки. Прочь! — Отчаяние захватывает, перехожу на русский, не в силах вспомнить от потрясения ни слова на китайском.

Фэн

***

Я в оцепенении, не представлял себе, как это будет выглядеть. Гости в шоке. Хорошо, дед куда-то вышел, или я просто не заметил его, потому что не мог отвести взгляд от Алекс.

Это скандал международного масштаба, пожалуй, даже с похищением, но как это все объяснить, меня совсем сейчас не волнует.

Они тащат ее из зала такую хрупкую и такую злую.

Она кричит на русском. Хорошо, никто не понимает, кроме меня.

— Прочь! Фэн мой! Он мой, вы свиньи, отпустите меня! Фэн принадлежит мне!

Потом что-то, что я уже не могу перевести. Скорее всего, ничего хорошего.

— Фэн, ты не можешь так поступить! Ты принадлежишь мне! Мнееее! Ты мой!

Она брыкается, эти мужчины все подготовленные бойцы, все русские. Их человек шесть в черных костюмах. Она как диковинная птичка в их ручищах. Люди Петровского стараются быстрее, но не выходит. Видимо, приказ не причинить ей вреда. Спотыкаются то и дело о подол ее длинного платья.

— Он моооой! Фэн, я же люблю тебя! Ты разве не понимаешь?! — Кричит она так пронзительно-громко, что я желаю упасть на колени и молить ее вернуть. Но ничего не делаю, руки мои дрожат, я роняю коробочку с кольцом. Оно катится в середину зала, крутиться и застывает.

Они уже достигают дверей. Одинокая красная туфелька лежит на боку посередине зала.

Джина, желающая досмотреть представление до конца, выключает последний свет.

Зал на первом этаже, и панорамные окна позволяют увидеть нам крыльцо и парковку. Я делаю несколько неверных шагов к стеклу, за ним ледяной Шанхай под темным беззвездным небом. Удивительно, идёт снег! Такой тут редкий. Валит хлопьями. Покрыл совсем тонким, ещё прозрачным слоем плитку площади и машины.