— Да понял я уже.

— В таких ужасах лучше перебдеть, — не мог успокоиться Петя.

— Ага, так и запишем, гордый князь Витгенштейн испугался женских вопросиков…

— Тьфу на тебя! Тьфу на тебя ещё раз. Так! Хватит меня пугать! А ты, — Пётр ткнул локтем под рёбра Багратиона, — прекращай ржать и давай дальше про охоту рассказывай.

— Да я уже почти всё рассказал. Я обернусь и буду прорываться к невесте. Ну а вы, в числе невестиного отряда, — мы с Петром переглянулись, — будете её защищать. Специальными ружьями.

— Неправильно, всё-таки, что мы в защите, — насупился Витгенштейн. — Мы ж больше твои друзья.

— Вы не оборотни, — ещё раз напомнил Серго, с чем пришлось согласиться.

Я решил сменить тему, чтоб Петька не дулся:

— Кстати, Серго, а слон-то тебе зачем? Ты не думай, мне не жалко, и вообще — «подарки не отдарки». Любопытно просто!

— Планируется торжественный выезд. Все на лошадях будут. Да там вообще всё красиво планируется: лошадки в венках цветочных, музыка. А я на слоне! Представь? На белом слоне! Вот такой хобот! — Багратион экспрессивно сделал странный жест, протянув рукой от своего носа куда-то вниз, — вот такие бивни! — ещё один жест, на сей раз двумя руками вперёд. Причём, в варианте Серго у слона на концах бивней еще и пальцы были растопырены. — Ни у кого такого не будет. Вах!

— Первый парень на деревне!

— Э-э-э, Илья, почему «на деревне»-то?

— Поговорка это, успокойся.

— А-а! Ладно, пусть.

ТОЛЬКО ДЛЯ СЕМЕЙНЫХ…

О том, чтобы моя драгоценная супруга на следующей свадьбе не стеснялась заёмных украшений, я позаботился заранее. Вызнал у Дашки, к какому ювелиру лучше сходить — кто у нас лучше, чем ходячая люстра-мороженщица в ювелирах разбирается? Да никто! Вот и пошёл. И заказал сразу всё, что задумывал — и Серафимушке, и мамане, и сестрицам. А в первых числах августа как домой поехал — так с собой и прихватил. И не абы как — в красивых футлярчиках. Ну, я вам скажу, охов и ахов было! А племяшкам-малявкам, которым серёг ещё не положено, бус самоцветных накупил всяческих — тоже им радость, а мне приятно.

С Афоней да с батей сели, на предмет новых дирижаблей обмозговали.

— Тут, я вам скажу, — начал зять, — то, что мы с вами скоростных заграничных дирижаблей по дешёвке урвали — это нам однозначно повезло. Однако за полную заводскую цену я бы их брать не стал. Ремонт привозных запчастей требует, сильно дороже встаёт.

— Так давай наши возьмём! — батя был уже слегка навеселе и хотел поскорее решить вопрос, чтоб вернуться к застолью.

— Гражданские тихоходы? — поморщился Афоня.

— А чего, можно и тихоходы, — рубанул батя. — Дело в чём? Не всем же шнырять надо. Кто-то согласен помедленнее, лишь бы подешевше.

— Тоже верно, — согласился я. — А можно через однокашника твоего, который в управлении военного ведомства служит. Глядишь, распродают излишки или устаревшие образцы. Для армии устаревшие, а для торговли — в самый раз бы были!

— Попробую, — согласился Афоня. — Надо позвонить ему, вдруг выгорит что?

— Ну и вот! А если не срастётся — значит, гражданские возьмём. Тогда, поди, и на три штуки хватит. Вон, на северные прииски можно подрядиться снабжение возить. Там скорость не важна, главное, чтоб в срок.

— А ведь верно! Ток там расхватано всё.

— Я тебе, братец, по секрету скажу: скоро на северах большое движение начнётся, всем подрядов хватит. Только смотри — никому!

Афоня этой мыслью озадачился страшно и полвечера что-то подсчитывал, шевеля губами. Хорошо, что мелкие племяши под руководством Лизаветы представляли сегодня родне домашний спектакль, и никто на Афанасия особо внимания не обращал.

Ночь, как положено, была полной ласк, а вот утром, за уединённым завтраком в маленькой гостиной, Серафима меня спросила:

— Илюшенька, ты жильё-то нам присмотрел?

— Честно говоря, собирался тебя подробнее выспросить. Чего бы ты хотела?

Сима поставила передо мной чашку чая, подвинула тарелку с пирогами и села рядом, подперев щёку ладошкой:

— Ну, смотри. Нам с тобой спальня нужна, так?

— М-гм, — с удовольствием промычал я, уж больно пирог был вкусный.

— Детская. Няне бы отдельную комнатку.

— И горничной?

— Можно, а можно и приходящую нанять, как у папеньки Глаша приходит. Удобно. Потом… — она поколебалась. — Я вот даже не знаю… Хаген-то с нами будет жить или как?

— Да он, полагать надо, поближе к шагоходу, в университете.

— А Марта?

— Марта? — удивился я.

Сима захлопала на меня большими глазами:

— А ты разве не в курсе? С моего приезда со свадьбы всё и обсуждается: город чужой, хорошо бы, чтобы кто-то из своих женщин рядом был. А кто поедет? Все с ребятишками, у матушки беспрерывные заказы от Печерских иноков. Только Марта и остаётся. Все уж считают, что дело решённое, матушка ей и чемодан уж выделила.

Кто б сомневался! А Серафима без задней мысли продолжила: