Серафима тоже выдохнула немножко и сразу со мной согласилась:

— Правильно! Пойдёмте гулять, а завтра уж начнём…

Весь следующий день я мучился, пытаясь представить себе программу занятий с Серафимой. Даже пару замечаний за рассеянность получил. Одно от преподавателя по магическим потокам, а второе — от Серафимы, за то, что задумчивый над тарелкой с борщом сидел — простынет, мол, всё.

После ужина делегация из няни с коляской, Марты и Хагена пошли променадом прохаживаться, а мы с Симой в домике заперлись. Местом занятий я определил гостиную. Не придумав ничего лучше, я начал буквально с рассказа о том, как меня монгол учил.

Рассказал. Сима глазками: хлоп-хлоп.

— Ну, вставай, — говорю. — Будем пробовать.

— Ой, Илюша, страшно.

— Да чё тут страшного! Ты, главное, помни, что обычным голосом стараться не надо реветь. И не хрипеть сиплым медведем. А как я тебе показывал. Ну, вставай…

В следующий долгий час мы, как говорится, и так, и этак прикладывались — не идёт, и всё! Сима уж и поплакала, и попеняла мне, что сержусь невместно, когда она так старается… В общем, дошли мы почти до отчаяния, и тут она говорит:

— Я, главное умом-то понимаю, что напряжение вот тут должно быть…

— Ну, ну! — подхватил я. — Как будто рояль двигаешь!

— А чего я всё представляю? Давай я в самом деле буду пробовать шкаф сдвинуть, а всё остальное — как ты говорил? Ну как получится?

Посмотрел я на неё. Маленькая ведь…

— А надсадишься?

— Не надсажусь! Что я — дурная совсем? Давай. Видишь, не выходит.

— Ну, давай.

Стали мы пробовать. И только я хотел сказать: бросай, мол, это занятие, ерунда полная… — как вдруг у неё правильный звук прорезался! Сима аж испугалась, петь перестала и шкаф бросила.

— Ой, это чего?

— Того! — обрадовался я. — Пошло, ядрёна колупайка! А ну, давай ещё!

— Может, на сегодня хватит? Устала я уж…

— Нет, милая моя! Сейчас как раз закрепить надо, чтоб ты крепко начало ухватила, а там уж будем развивать!

В общем, прозанимались ещё полчаса, пока Сима не объявила, что теперь уж устала окончательно.

— И впрямь, будто рояль на второй этаж затащила!

— Вот когда до пятого дотащишь, — обнял я её, — считай, станешь из ученика мастером.

— Вот так уж мастером? — Серафима недоверчиво на меня покосилась.

— Начальной ступени, — усмехнулся я. — До свадьбы Серго так потренируемся, а там как раз можно будет и на шагоходе опробовать.

— Прямо на шагоходе? — снова испугалась она.

— Ну, а как? Для чего мы изгаляемся-то здесь? Обкатка на технике обязательно нужна.

— Ой… Ну, ладно хоть, после свадьбы…

Подозреваю, что Серафима, как Ходжа Насреддин из восточных сказок, понадеялась, что к тому времени «или осёл сдохнет, или падишах».

Тем не менее, к концу недели она выдавала необходимые звуки вполне уверенно, и можно было начинать упражнения на практике, совмещая звук с необходимыми магическими потоками. Но это всё будет чуть позже, а пока мы направлялись на Кавказ.

А ВЕДЬ НИЧЕГО НЕ ПРЕДВЕЩАЛО. ОПЯТЬ!

Небольшой палаточный лагерь, так скромно описанный Серго, оказался огромным сборищем шатров, навесов, палаток и даже шалашей. Вокруг них, внутри, рядом ели, пили, веселились, танцевали — короче, прекрасно проводили время пёстрые толпы народа. Натурально, огромное количество. Это совершенно не походило на выверенные па великокняжеской свадьбы, на которой мы уже побывали.

— Илюша, это не свадьба, а прямо ярмарка какая-то… — Серафима жалась ко мне, с некоторой опаской оглядываясь по сторонам. — Куда нам идти-то?

А я и сам толком не знал! А тот, кто мог помочь, как сквозь землю провалился. Петя вон тоже стоит, ошалело озирается.

Приехали на свадьбу, блин горелый!

А главное, начиналось-то всё благопристойно. В порт Новосибирска прилетел «Дельфин», который под такое дело временно освободили от необходимости транспортировать грузы — пусть хозяина с женой повозит маленько. С нами напросились Петр и Соня, а Иван и Мария должны были прилететь прямо из своего путешествия, из Европы. Никак, понимаешь, не могут свой медовый месяц завершить. Так что летели мы в урезанной компании.

Причём, если у Витгенштейна внутренности «Дельфина» вызывали скорее теоретический интерес, то Соня радовалась, как ребёнок, и облазила все внутренности дирижабля. Выбрала себе любимое место — на нижней палубе, около огромного панорамного окна. Заставила Петра перетащить туда столик, несколько стульев и любовалась проплывающими внизу видами.

И, что самое забавное, Сима, которая в обычное время изображала из себя степенную мать семейства (как же, муж и ребёнок в наличии!), словно заразилась от Гуриели детской непосредственностью и тоже активно радовалась жизни. Сидят две красавицы, болтают языками и ножками, чай пьют и книжки читают. Идиллия. А мне и не жалко! Благо с дитём управляться аж две няньки и кормилица помогали.