Я мог купить какой-нибудь относительно безопасный яд — эффект был бы «великолепный». Однако… пустая трата времени. Меня это не устраивало. Я сразу же вычеркнул этот вариант.

Мне нужно культивировать. Изучать технику, а не заниматься вот этим всем. Грубо скомкав листок, я бросил его в огонь. Остался только пепел, рассыпавшийся по столу.

Вся проблема во мне. Кажется, будто я способен контролировать абсолютно всё. И когда внезапно появляется какая-то неведомая хрень, злость обрушивается исключительно на себя. Ведь я считаю, что это моя вина.

Я бы хотел не быть таким самоуверенным. Таким дотошным. Но иначе… иначе просто не получается. Мне хочется, чтобы меня оставили в покое.

Нет… На самом деле, я знаю стопроцентный способ спасти свой зад. Только одно лишь воспоминание о нём отзывается тупой болью в висках. Пришлось откинуться на спинку стула и прикрыть глаза.

Какой вариант? Их два.

Одна — озабоченная старушенция. Второй — очень грубый старик. Они могут казаться полезными, но… хотелось бы окружить себя более приятными людьми. А они такими не выглядят.

Кто бы мог подумать, что моим надёжным советником окажется Всеведущий:

[Ты можешь использовать медальон.]

Медальон? Я приподнял бровь. Не понимая… который из них? Вообще… у меня же их два.

Я встал, тихо прошуршав в сумке, разгребая вещи. Как всегда, нужное оказалось в самом низу.

Один — золотой, «подарок» от Красы. По сути, оберег от комитета Ч. Возможно, его можно использовать как пропуск на гору Лаврового Листа.

Второй — красный. Пропуск в зал Дао.

Что-то подсказывало мне, что Всеведущий говорил именно о нём. Он хочет, чтобы я пошёл в зал Дао? То есть не трясся здесь, а просто… спокойно взял технику, начал изучать её и постепенно культивировать?

Чем больше я думал об этом, тем чётче вырисовывалась картина в голове. И с каждой секундой она казалась мне всё более привлекательной.

Хм… хорошо. Раз можно — воспользуюсь.

Я взял медальоны, забросил техники в небольшую сумку и, подойдя к двери, вдруг вспомнил о шпионе.

Решил действовать осторожно. Тихо провернул ключ. Затем резко — с ноги!

— Ага!

ТУ-ДУХ!

Дверь была выбита. Впрочем, я ничего не почувствовал. То есть планировалось, что дверь врежется кому-то в голову. Только удара не было.

Хм… Никого?

Я выглянул в коридор. В полумраке мелькнула тень. Какой-то хмырь. Точнее, парень. Явно незнакомый. Быстро свернул за угол.

Может, я просто накручиваю себя?

Всё же всеведущий — не я. А мой навык. Который работает через раз. Вообще. Так-то плевать. Главное — что он убежал, поджав хвост. Пусть так всё и остаётся.

Я вышел, полностью закрыв за собой дверь, начал идти по коридору, затем быстро спускаться по лестнице — и вдруг замер на середине.

Не из-за опасности, а из-за звука, похожего на дикое веселье: звон бокалов, задорный смех, гул оживлённых разговоров. Приглушённо, как из-за толстых стен, но узнаваемо.

Аккуратно выглянув во двор, увидел фонари — духовные, разумеется. Их свет падал на столы, за которыми собралось человек двадцать.

Ученики, как я понял, это не весь отряд — просто отдельная компания тех, кому ночью не спится. Не культивируется, видимо.

Среди веселящихся сразу узнал двоих: Витольда и Ульяну. Они сидели, выпивали, щёки и носы покраснели, пели какую-то песню. И вдруг — будто на паузу нажали — замолчали, повернувшись ко мне.

Не понимал одного: почему они так реагируют? Чем их обидел? Или они просто идиоты? Склоняюсь больше ко второму.

Один из весельчаков, впрочем, не заметил напряжения. Подняв бокал, сказал:

— Этот бокал — за то, чтобы каждый из нас достиг стадии Земли! Чтобы не застрял в этой мерзкой стадии Потока!

Он говорил долго. Речь шла о том, насколько опасна эта стадия, как она может полностью захватить человека, увязать, словно трясина.

Однако к концу его монолога в комнате стало тише — смех стих, а взгляды всех присутствующих уже были направлены на меня.

Тогда и тот парень, что произносил тост, обернулся. Наши взгляды встретились. В его глазах читались любопытство, изучение и лёгкая настороженность.

— Эй, новичок! Айда к нам!

Он совершенно не умел считывать атмосферу. Остальные тут же посмотрели на него с немым вопросом: «В смысле — к нам?»